Далее стихи, написанные после сентября 2015-го года, расположены в хронологическом порядке
Стихи без иронии
Двое в реке
"К светилам в безрассудной вере
Все мнишь ты богом возойти,
Забыв, что темным нюхом звери
Провидят светлые пути."
(М. А. Зенкевич, "Человек")
Нагие до запретного плода,
Нагие после, без грехопаденья
В реке по пояс. Тёмная вода
Не смоет, не лишит благословенья.
Опорой служат лишь рука в руке
И море звёзд, откуда вышла суша.
Пусть замок на речном стоит песке -
Его землетрясеньем не разрушить.
Жемчужины глубин косым дождём
Сиянье глаз влюблённых возвращают,
Что вспышкой освещает землю днём,
Особенно при встречах и прощаньях.
Читаем свод в морзянке золотой -
Реликтовые заповеди света,
Где много о любви, но не о той,
И впишем строки нашего завета.
Река темна и с ветром заодно -
Полночный час теплом не избалован.
По Брайлю многословен твой озноб,
А ты тиха, как ночь, немногословна.
Друг друга покрестив, благословив,
Поцеловав, поднимемся на берег
Озябшими пророками любви.
За нами сын идёт по нашей вере.
2015
Любовники
Укройтесь трубкой, телефоны,
Подзаряжайтесь до утра,
iPhone'ы с яблоком-иконкой,
Не отвечайте номерам,
Сирен умрите децибелы -
Любовник ночи в тишине
Несёт листы в букете белом,
Что станут чем-то (или нет).
Она его, как почва - влагу,
Ждала и дождалась нутром -
В постели в лепестках бумаги
Скрипит усердное перо.
Они в объятиях заспорят
О ценности дневных шагов.
Приревновав к денному вздору,
Она напомнит, что любовь -
И ночь, и крест нерукотворный,
И мука с воскрешеньем в ней
Со словом точным и бесспорным,
Как крик сирены об огне.
2015
Глаза
1.
Слепцы слепых уверенно ведут.
Тасуются дороги, времена.
Пророк, шаман, продюсер и колдун
Меняют чин, погоны, имена.
И, бельмами пугая белый свет,
В припадках раздувают пузыри,
Что лопаются бредом в голове.
Блажен незрячий, ибо не узрит.
Он с наслажденьем выключит глаза,
Ныряя в то, что полночи темней,
Где всё желанней - это кинозал
С проектором для ласковых теней,
Где мудрый и решительный отец,
Заботливая, любящая мать
И справедливость, и горит в огне
Сосед - он отказался понимать.
Не титры вверх, а тьма струится вниз,
Как чёрное - на зеркало души,
Которая не хочет толкотни
И к выходу заранее спешит.
Потёмки, транспорт, повезёт - такси,
Птёмкина деревни, города...
Но верь, и бойся, и всегда проси -
И "Продолженье следует" всегда.
2.
Бывает, что глаза не хороши
Для света и прицельности стрельбы.
Пока наряд последний не пошит -
Сменить очки. Увидеть, может быть,
Прищурясь, в зеркалах всего себя
Строкою, что придумал окулист -
И как прочтётся, правдой теребя,
Перенести диагнозом на лист.
Мозги, зрачки, белки не выел грунт,
Не залепила смертная тоска,
Ещё душа - как шарик на ветру,
А ниточка не толще волоска.
2015
Судьба звёзд
Раструб губатый, грамофонно согнутый,
Как раковину, к уху поверну,
Пружина скрипнет, запись неба стронув, и
Пришлёт прибоя шумную волну -
Вот-вот вплакнут вступающие струнные,
Звезда миры перевернёт вот-вот,
Останется заметной в полнолунии,
Росой в траву партера упадёт.
Тот всколыхнётся, замелькают запонки,
И вдымутся кулоны и колье...
За чёрные кулисы, словно за полночь,
Зайдёт планида в платье от Готье,
Остынут меценаты казановами,
Нацеловавшись надоевших губ,
И на небе засветится сверхновая
Неведомой певуньей на лугу.
2015
Диез тюремного окна
Диез тюремного окна
Высок под потолком.
Чтоб ночью не лишиться сна,
Не думай высоко.
Представь, что жизнь - всегда тюрьма,
Как приговор судьбы.
Чтоб не сойти в тюрьме с ума,
Решётку полюби.
Она - игра, она убьёт
Всё время на земле
И расчертит небесный свод
Для крестиков-нолей,
Дaбы в острогах-городах
И деревнях не ныть,
А всё нанизывать года -
Как бусинки на нить,
А за последней - узелок
Подвяжет челюсть для
Молчанья, чтоб в посмертный срок
Пожизненный не клясть.
2015
Ты в собственном доме - как гость, поди
Фото, которые послужили толчком к написанию этого стихотворения, можно увидеть здесь https://www.flickr.com/photos/projectapolloarchive/albums/with/72157658976934006
Ты в собственном доме - как гость, поди.
Владельцев вселил - так прости же им,
Скажи себе, Господи: "Господи,
Тебе ли обитель насиживать?!"
Пожив на вершине заснеженной,
Скрывался на тверди небесной, а
Теперь и Луна не убежище,
И снова - на поиски местности
Подальше, где звёзды тусуются.
Меняй адреса обращения.
Стигматы никак не рубцуются
Уроком прямого общения.
Под сердцем девичьим разлуку ты
Когда-то прервёшь для повторного
Пришествия, но ультразвуками
Ведь вычислят ироды спорые.
Останься идеей. Не важно ведь
Присутствие для воплощения
Заветной живительной скважины -
Откуда любовь и прощение.
Пусть тоника льётся силабами
В наш мир, что извечно беременный
Иконами знания слабого
О силе, пространстве и времени.
2015
Они редки
Они редки, как правильность теней
На полотне со лживой мизансценой,
Достойны в Третьяковке на стене
Кричать: "Враньё!" или - костра под ней,
Поскольку сатане плюют в расценки.
Они редки, и душами на дне
Находятся, откроешь - засверкают.
Удачи бы - как кислорода мне,
Не склонному дышать на глубине,
Где вонь от разложения такая...
Где рыбам безразличен и молюск,
И всё, что не съестное и не прибыль.
Ценю холоднокровность и молюсь -
Пусть устрицу не тронет острый клюв.
Я сам когда-то кистепёрил рыбой,
Но выполз на Атлантики песок
И вот... вооружившись лишь Wi-Fi'ем,
Ныряю, пульс переведя в висок,
Сонарам не заметен, невесом,
Как створки устриц, открываю файлы.
И в их губах настойчиво ищу.
Тем значимей жемчужины в корону
Поэзии, чем реже, и ни чуть
Нептуну - не планктоновая чушь.
Они прекрасны, если чужеродны.
2015
Осенний гром
Гром вначале - стуком первой горсти
В крышку гроба, но из всех мортир
Вскоре лупит, сотрясая кости
Сумрачных октябрьских квартир.
Колется поленом на допросе
Небо, соучастников раскрыв -
Влажность, электричество и осень
(Сгинут до декабрьской поры).
Гром - реанимации вершина,
Дальше - холод морга в январе.
Нужно быть ребёнком, чтоб страшиться,
Сумасшедшим - чтобы умереть.
Эй, очнитесь, люди, оживая
В с виду безнадёжный городах -
Это грохот утренних трамваев,
Не набат Последнего Суда,
Дёрнитесь лягушкой на балконе,
В мышцу погрузив громоотвод -
Осень раздаёт свои кулоны,
Полумёртвым шансы раздаёт.
2015
Моему псу - посмертное
Мой пёс уснул, не встанет никогда.
Свой хвост согнул последней запятою,
За ней - пробел заснеженного льда
Как пустоты понятие простое.
Сам опущу в ту захолодь земли,
Откуда всё, и всё куда вернётся,
И обопрусь на мысли-костыли
О том, что все в живых, пока не в мёртвых.
Порой друзья рождаются, потом
Канают в своры, в петли и в запои,
То тысячи вернее псов, а то -
Кусая подло, одного не стоят.
Утишим боль, а шерсть сметёт метла,
И пыль покроет фото пеленою,
В нём нет уже собачьего тепла,
Грей хоть на сердце, хоть в микроволновой.
15.10.2015
Зарисовка
Раскашлялись вороны. Ранний грипп,
Малина с чаем.
А ветер небо стылое корит,
Разоблачая.
И режет глаз густая синева -
К простынкам зимним,
Дневного света миллионы ватт -
К анестезии.
Как женственно курлычут журавли,
Природе вторя,
Которая любовь не утолит,
Зато накормит.
Но дом её - на снос. Пришёл черёд,
Желты обои.
И небо, прохудившись, протечёт
На нас с тобою.
2015
Стр. 3
"Когда" и "если"
Сорвутся тьмою со степи
Монголы в грады лихолетьем.
Клинком сорвётся крест с цепи,
И серп - кривым мечом с мечети.
Слова сорвутся с языка,
Срывая с петель ставни, двери,
Сорвётся с атомов закат -
Последним заревом, наверно.
И не исполнятся в те дни
Долги, балеты и законы,
Не отразится солнце-нимб
В иконах плоскостей оконных -
Ни стёкол, ни перстов, ни лиц,
Пусты глазницами, за ними -
Круженье тлеющих страниц
Из неисполнившейся Kниги.
Не закипай в глазах вода,
Не испаряйтесь кукла с креслом.
Пусть не срывается в "когда",
За разум зацепившись, "если".
2015
Kатастрофа
Опять, оскалясь шрифтом, катастрофа
Полощится на простынях газет,
А не стихов новорождённых строфы,
Взорвавшихся в небесной бирюзе.
Сердца, вчера растерзанные взрывом,
Числом не ранят те, что на земле,
А их владельцы у отдела "Рыба"
Читают новость, стоя за филе.
И каждому - своё. Таранить листья -
Одним, другим - на листопад глазеть,
Шахиду - месть, работа - журналистам,
Одним - филе, другим - тираж газет.
И как ни длинен список пассажиров,
А нет родных, то плакать по кому?
"Возьмите палтус, он сегодня жирный!".
Сердец владельцы жирное возьмут.
Куски людей, подлесок протаранив,
Остынут на поверхности земли,
Живым не остывать ещё, но странны -
Сердцами, что безжизненней улик.
Спокойно завернут филе в несчастье
С передовиц, прочтённых не спеша,
Тела теплы, не рвёт сердца на части,
Вот только пахнет палтусом душа.
У ангелoв на рыбу аллергия,
И снимет бог хранителeй с поста.
Он создал нас такими, не другими -
Своё лишь обонянье испытать
Октябрь, 27, 2015
Всплакнём, декабрь
Всплакнём, декабрь, на брудершафт,
Ты мне в друзья всегда покроен -
Не в силах пить не разрешать
Порой, когда редеют кроны.
И нам обычно по пути.
Ты правь, а я - к тебе в пролётку.
Пока в руках возницы стих,
А не весло, и воздух в лёгких
Не остудился до нуля,
Потом безвыдохно зашкалил,
Вези в январь, до февраля
В санях с январским выпью шкалик.
Даст бог, доскачем до весны -
До той воскресности недели,
Когда и днём приходят сны,
Стеля подснежники постелью,
И полночь катит по земле
Апрельской разбитной кибиткой.
Но вверх ли мне на склоне лет,
Где жаром полдня быть убитым?
Что можно в полдень написать,
Когда сникают гривы клёнов,
И влага пота в волосах
Стекает через лоб солёно?
Не горькое тепло слезы,
А охлаждение для кожи...
Возница, в лето не вези,
Я в мае выйду у подножья.
Ноябрь, 1, 2015
Когда заходит ум за разум
Когда заходит ум за разум,
И смыслом предают слова,
Звук, не колеблясь, шлёт отказы,
A кухня запахов мертва,
Цвета противны различенью,
Ладонь стигматом не вскричит -
Как будто время попеченья
И сном призрения в ночи,
Тогда щемит - чему названья
Найти нельзя, поскольку слов
Не подобрать к следам дыханья,
Уже оставившим стекло,
Не обуздать затихший ветер,
Не различить ушедший цвет,
От звука нет и эха - вето
На всхлипы песни в голове...
То не от мира, не похоже
На всё, что умерло в словах.
И знаю, знаю - невозможно,
Но как же хочется назвать!
Ноябрь, 28, 2015
Давление
Температура падает помалу,
А с ней - давленье беззащитных жертв.
Оно уже в крови, как в зажигалке -
Не прикурить и строчку не зажечь.
Как ненавистен "фронт", когда погода
На карте представляется войной
Со стрелами ветров и их заходов
Во фланги к овладению страной.
К закланью жертва вздыбит чёрный зонтик,
Затянет шарф, упрёт кенчонку в бровь
В коротких перебежках к горизонту.
Ho нет спасенья в станции метро -
Блиндажность, в три наката пепси с кокой,
И поезд-тромб срывает свою жесть
В тоннель-аорту вместе с "No smoking".
Не прикурить и строчку не зажечь.
Ноябрь, 9, 2015
Что в чаше завтрашней
Что в чаше завтрашней - коньяк?
А может, яд смочил края?
"Не избежать, - уверен я -
Налитого судьбою".
И временно - одно из двух,
Другое - навсегда. Порву
Как завещанье, нити букв,
Не стоящих обоих.
Надежда, вера и любовь -
Сиделками: "С тобою бог,
А значит, хорошо с тобой" -
И прикрывают ставни.
"Разбудит день. Раз будет, два,
И много раз. Рифмуй слова.
Испей своё, чтоб рифмовать".
Ах, вашими б устами!
Ноябрь, 19, 2015
Кораблик
Вдохновенным движением губ,
Волшебством животворная сила
Из бумаги сложила судьбу
И корабликом в воду спустила.
Но вприпрыжку никто не бежит
Вдоль ручья, за творенье в ответе,
И не выправит прутиком жизнь,
Что течением времени вертит.
Может быть, устояв под дождём
И толкающим к берегу ветром,
Много футов под килем найдёт
В неизбежность направленный вектор.
Он полюбит и ветер, и дождь,
Берегов очертанья, пейзажи,
Красоту, что открыта, как дом,
О котором, раскрывшись, расскажет
В полноводной реке, далеко,
Где вернётся в двумерность, размокнув,
И сольётся страницей стихов
С отражением синего ока.
Ноябрь, 21, 2015
Закат
Закат бордовым отсветом настенным
Пьянил вечерней истиной в вине,
И ветви дуба, превратившись в тени,
Сплетались и метались по стене
Словами пальцев в сурдопереводе
Переплетённых строчек за окном
О малости, отведенной в природе
Теням глухононемых говорунов.
Блаженны говорящие друг другу,
Блаженны понимающие слог,
Пусть путанный, как ветви или руки -
Благословен, раз от него тепло.
Утихнет ветер, солнце в полнакала
Нырнёт в бокал, чтоб, выпитым до дна,
За горизонтом этого бокала
Теплить воспоминаниями нас.
Декабрь, 8, 2015
Greyhound adoption
Мы - поколение усыновлённых псов,
Борзых удочерённых поколенье,
Что знало клетку псарни и засов.
Мы наперегонки под Мавзолеем
Вращали лапами и лопасти турбин,
И гусениц скрипящие каретки -
За ложным зайцем, что идеей был
На круге стадиона пятилетки.
Эксплуатируя привычку догонять,
Хозяева записывали ставки
И поощряли взрослых и щенят
Ошейником, похожим на удавку.
И вскоре списанных, отбегавших своё,
Нас содержали впроголодь у блюда
С объедками и водкой как питьём,
Не ведавших, что есть другие люди.
Мы в их домах теперь живём, где есть клозет,
Без вони клеток в псарнях-коммуналках,
Где спали на подстилках из газет
Со сводками побед, добытых нами.
Ходить по лестницам, не гадить на ковры,
Не воровать и не сбиваться в стаи
Научимся. Хозяева добры.
Людьми щенята наши вырастают.
Декабрь, 14, 2015
Тучи
Как туши на бойне мясистые тучи
Повисли, слегка шевелясь.
И птичьим пунктиром подчёркнуты туши,
Чтоб их замечала земля.
И линией цельной и тысячевольтной
Подчёркнуты тучи ещё.
Земля подгоняет свой цвет подневольно,
Что сер и наощупь холщов.
И в окнах торчат сероватые космы,
Как в озере - патлы старух,
Стирающих серость, полощущих кости
Своих бородавчатых рук.
Солдатские лица и серость шинелей,
Щетина у сомкнутых ртов,
И серые мысли в разрывах шрапнельных
Колышатся рваным холстом.
Начало зимы - это серости время,
Цвета календарно верны.
И новое мясо колышет в шеренгах
Дежурная серость войны.
Декабрь, 22, 2015.
Лес Манхэттена
Лес Манхэттена опасен,
Сеть торговая - силком.
Разогнался и попался
Русаком.
Ветер, охлаждая нёбо,
Прискакал из облаков,
Но стреножен в небоскрёбах
Рысаком.
Заяц с ветром помнят поле,
Волю и голодный снег.
Может быть, теперь - неволя,
Может, смерть.
Ветру легче - он бессмертен,
Если пойман, то всего:
Он тогда колёса вертит -
Водовоз.
Русаку кредит доверен -
Мех взрастить за семь потов,
А потом он шкуркой зверя -
На манто.
Январь, 1, 2016
Снег
Не корми, Господь, голодных
Манной местного спасенья
На равнинах безысходных
Без пророка Моисея.
Много поколений рабства,
Фараонов, жизни нищей
К рабству пристрочили дратвой -
Как подметку к голенищу.
Манна временно насытит.
Объясняя эту радость,
Православный поп красивый
Укрепит, воскуя, дратву.
Выпал снег. Лежат верблюды,
Альбиносная сугробность.
И толпой в пустые люди -
Ни народа, ни пророка.
Январь, 2, 2016
Стена
Мой товарищ, в смертельной агонии
Не зови понапрасну друзей.
Дай-ка лучше согрею ладони я
Над дымящейся кровью твоей.
(Ион Деген)
Кровь не греет, она обжигает
И ладони, и душу в печи,
Что, по глине, по судьбам шагая,
Превращает сердца в кирпичи,
Но не новым домам погорельцев -
Красной кладке с часами над ней,
Где могилы убийц-имяреков,
Словно пломбы в зубастой стене -
Той, что время парадами мерит,
Расстояньем от прошлых боёв
И гордится консервами смерти
Что везут и везут вдоль неё.
Январь, 17, 2016.
Всё повторится
Всё - в нашем теле. Ничего - в словах.
Грядущее - в конструкции породы.
И так сидит на шее голова,
Что петле быть всегда под подбородком.
Аптека, где аптекари горят,
И улица, где снова вой и топот,
И чёрные мешки на фонарях -
Всё повторится, но уже без Блока.
Январь, 22 , 2016
Я подошёл к тебе, стихотворенье
Стихотворение! У ног твоих
Конец пути некраткого толчками
Сердечной мышцы. В клетках мозговых
Багаж дорожный - собранные камни.
И вот тропинку малую ищу,
Ищу наощупь, глядя в сварку слога
Распахнуто, хоть знаю, что прищур
Сетчатку уберёг бы от ожога.
Найду ли восхожденье к простоте
И новизне, что облака нарушит?
С душою на неравной высоте
У ног твоих стою, неравнодушен.
Февраль, 2, 2016
Мёртвый сезон
Сезон отслужил и умер.
Отели - пустые соты.
Разъехались толстосумы
И девочки Миннесоты.
Сапог итальянский занят
Спагетти домашней варки,
А море - его лизаньем,
Пустое, как стойки баров.
В фонтане мальчонка с писей,
Но мраморный. Панорама
Пустынна - хоть пенис выставь
Со струйкой, но мой - не мрамор.
Не Римы - столетьям тара
В таверне для простолюдья,
А стопки для граппы старой
В покойный сезон.
Salute!
Кризис
Поля, где урожаи розг -
Кто власть ни пил вином из рос!
Перун, Антихрист и Христос,
Черед царей, усатый изверг.
Кризис.
Товарняком - иконостас,
И, кто бы этот мiр ни пас -
Божился, что живот отдаст,
Но животом топорщил ризу
В кризис.
Одних в острог, других в наряд -
Охраною, благодаря
Подпорке власти главаря –
Рифмоукладчикам харизмы.
Кризис.
Всегда аврал, всегда овраг,
Где притаился злобный враг -
Напасть, унизить, обобрать,
А значит, по свободе тризна.
Кризис.
Miр склонен к меньшему из зол,
Что все же зло, и дым кирзов
Отечества, берез узор -
Он черно-белый в этой жизни.
Кризис.
Она ж - с лотка и с молотка,
Цена, как встарь, невелика
Нужна тому наверняка,
Кто хочет в рай верблюдом с визой.
Кризис.
Всем с Крысоловом по пути.
Чем проще дудочки мотив,
Тем легче поле перейти,
Исчезнуть, всех прокляв, окрысясь.
Кризис.
Март, 8, 2016
Мысли о великом
Пятнистость скатерти, несвежесть
Толкают взоры ввысь, в добро,
Где - белоснежные одежды
С мечом привратник у ворот.
Чтоб на исподнее и душу
Не тратить времени в трудах,
То собственную частность лyчше
Кому-то в собственность отдать.
Чем горше пряник в дне прибывшем,
Тем слаже в прошлом старый кнут.
Чем ты ничтожнее, тем выше
Мечта - к великому примкнуть.
Прилиться каплей к океану,
Что тих, как спелый ураган,
Дабы казнить проклятьем страны,
Нести тайфуны берегам.
Несвежесть скатерти и лика,
Небритость, чернота ногтей
Уводят в мысли о великом
От созерцанья скатертей.
Возвращение героя
Воронёными звуками стая,
В нелетальность исхода не веря,
Дребезжала, чернея цветами
У могильно распахнутой двери.
Похороненный снова и снова,
Обезмолвленный глиняным кляпом,
Этой ссылкою в глушь неземного,
Я вернусь, верноподданый клятве.
Не стонать, как в бою умиралось,
Или где-то в подвале от пытки -
Рассказать, что надежда орала:
"Ты вернёшься, безвинно убитый!
Чтоб не мстить, а ещё раз влюбиться
В эти вербные косы и росы,
На побывку залётною птицей,
Или птичьею песнею просто,
Чтоб ни денег ни связей, как прежде,
А хватание воздуха ртом и
Превращение глоткой - в надежде
Вдох на землю вернуть с красотою,
Чьи слова улетев, не погибнут -
Воспаляя тона в рикошете,
Возвратятся не эхом, а гимном,
Что глухим свою правду прошепчет".
Апрель, 27, 2016
Ветер
"В полкакого-то..." "Шестого?
Позже?" - спрашивал у ветра.
"После рождества Христова,
Где-нибудь на этом свете.
Ожидай ее феврально,
Где верблюды-альбиносы,
Что у бровок умирают,
Как песчаные заносы.
Мартово броди в надежде
Как в одежде у Почтамта -
Может, там. А может, где-то
Где влюбленным-дилетантам
Уфонарно, уаптечно,
Подрекламно и наугло
Караулить бесконечно
И без смены караула.
Ожидай ее повсюду,
Не смотря на циферблаты,
На погоды и простуды в
Телефонах-автоматах.
Сквозняком проникну в дверь к ней
И шепну, что ждёшь за дверью,
Где-нибудь в любое время.
Чтобы шла, во встречу веря.
Ждите оба. Каждый вечер,
День и ночь, и месяц каждый.
И, устроив вашу встречу,
Полечу гонять бумажки".
Как можно не переживать
Как можно не переживать,
Когда январь впал в ступор стылый.
Опять ищу ему слова -
Расшевелить. Дабы, пустыню
В ином краю перекрестя
Лопатой "STOP" у перекрестка,
Верблюд признал сугроб-дитя,
От цвета шерсти не отрекся.
Чтоб в сурдопереводе снов
Понять мельканье пальцев-веток
Глухонемых говорунов,
Всегда болтающих под ветром.
Январь! Мне проруби в пруду
Не полюбить. Но не нарушу,
И образ к проруби найду,
И снег в солонке обнаружу,
Им, словно бисером, облип
Ломоть ржаного тротуара -
Заначкой на упрек земли,
Терзавшей траурным муаром.
***
Откроет календарь рука -
И разнесут глазные нервы:
"Февраль!" Гремит удар курка
По барабану револьвера.