top of page
This site was designed with the
.com
website builder. Create your website today.Start Now

На игле вечных тем

16 элементов диалектики

 

В качестве под-заглавий дословно (для краткости - иногда частично) сохранены определения элементов диалектики, данные В. Ульяновым-Лениным в "Философских тетрадях"

 

1. Объективность рассмотрения (вещь в себе)

 

В лесу охота, с истиной на "ты",

Хотя бы мыслью выстрелить незряшной,

Вопросы - словно беличьи хвосты,

Охота - мозгу, как азарт - мелкашке.

 

В прицеле - глаз.

И я бы так хотел -

По вертикали вверх бежать, играя,

Но притяженье к смерти наших тел,

К земле и к жизни всё перевирает.

 

А жизнь как вещь (по виду - без углов,

В самой себе - полкукиша в кармане)

У "50" являет перелом -

Как ложка в полувыпитом стакане. 

 

Когда-нибудь по вертикали ствол

Преодолев к бесплатности орехов,

Познаем объективность - торжество

Как безразличье к тёхам и утехам. 

 

Оттуда можно будет наблюдать

(Ни сквозь прицел, ни - линзы объектива)

И снисходить с улыбкой: "Господа,

Как вы глупы и противоречивы!"

 

Но лучше - с объективностью на "вы",

Терпя и шоры, и кнуты, и вожжи,

И - быть "субъектом", вздорным, но живым,       

снискавши предваряющее "Вот же!"

 

2. Вся совокупность многоразличных отношений вещи к другим

 

У движения счёты с окном,

Как у мух, что бодают стекло.

Но оно устоит всё равно,

А они разобьют себе лоб.

 

И прозрачная дверь в магазин

Обнаружится сразу слепцом.

Только зрячий, не видя вблизи,

Неизбежно расквасит лицо.

 

Чтобы видеть не нужно смотреть.

Близорукость - изьян, но не зло.

Зеркала помогают на треть

Без людей прилагательных слов.

 

Дождь писал на странице стекла,

Но следа не оставил нажим -

Только капелькой рифма стекла

И в нокауте мухой лежит.

 

3. Развитие этой вещи (respective явления), её собственные движение, жизнь

 

Стекло ли на фото, где сепия прошлого века,

Вуаль занавески ли с мухой лицо прикрывает,

Где тенью от умбры загара упрятано веко -

Вчерашнего лета песчаного пляжа Гавайев,

 

Не так интересно, как связь паранджи и вуали,

Под толстым стеклом шариата развитие первой,

Точнее - отсутствие оного, и карнавалы

Венеции в масках, где блядство упрятано в перья.

 

Развитие зрения или стекла технологий

Опасно для вида, но риск приведёт в человечность.

Ползёт по стеклу дрозофила над фото двуногих,

Она идентична себе и поэтому вечна.

 

4. Внутренние противоречивые тенденции (и стороны) этой вещи

 

Кристаллы в хрусталиках, сказка про Кая,

И "Вечность" как слепость Якутского края,

Тупичность бушмена для вечного лета,

Типичность тропы от копья к пистолету

Для средней во всём полосы,

Где вёсны наследуют зимам, а осень 

Наследует лету, как золоту - проседь.

Орудиям жатвы - орудия мысли,

А тем - инструменты обманчивых истин,

С замерами точки росы.

 

5. Вещь (явление etc.) как сумма и единство противоположностей

 

Запомнились те старые трамваи,

В них окна - как прозрачные ножи

Для гильотин. В них головы совали.

Под ними "Не высовываться!" жизнь

 

Писала, как "Минздрав", предупреждая.

А мы курили - по пупок в окне.

И огрызались тем, кто угрожали                           

Ссадить, монеткой соскребали "Не".

 

Зеркальность окон с амальгамой ночи,

Защита от простуд на сквозняке,

И падкость на ослушный позвоночник            

В засаленном апаш воротнике.   

 

Потом в вагонах иностранно-новых

Мы зрели, доезжая до ума,

А мухи - до конечных остановок, 

Где было больше, как всегда, дерьма.

 

Кто становился мухой, тот от лени

Искал провинциальных десятин,

Не высунувшись, славя на коленях

(Кляня окно) разумность гольотин.

6. Борьба respective развёртывание этих противиположностей, противоречивых стремлений etc.

 

Когда во времена Петровы

Клубились парики обновой,

За невысоки каблуки

Пороли людно, сняв портки,

 

Не пьющих утром чёрный кофий

Ждало распятье на Голгофе,

Окно, что Пётр прорубил

Стране (для смены ей судьбы),

 

Считали злом и наказаньем

(Зане икон недолобзали!).

Но царь есть царь. Так повелось -

Стенать, но слушаться зело.

 

Потом немного пообвыкли,

И, дабы герб давали выткать,  

Через Петровское окно

Пеньку отправили, рядно

 

И дёготь, лес. И оказалось,

Что есть прибыток. К новым залам -

И гобелен, и клавесин.

И в Ольборге тупица-сын.

 

Прошли века. Прошла разруха,

Война, застой, но только мухи

Так засидели то окно -

Увидеть, что в нём, мудрено.

 

Текут туда пенька и дёготь,

Сынки боярские, и много

С торговли - в царскую мошну,

а что-то сдачею - в казну.

 

Оттуда - всякие устройства,

Шампунь целительного свойства.

Но, глядя из европ, в окне

Не больше света, а темней.

 

Там тот же дух и так же пахнет,

А всех не пахнущих на плаху

Всем миром под руки ведут

И славят доблестный редут.

 

Умолкла противоположность,

И развиваться невозможно,

А кот учёный на цепи

Глаголет сказ, не бросив пить.

 

7. Соединение анализа и синтеза

 

Надоело вариться в соку

Самоедства кислотной печали,                                         

И в коробке от спичек строку

Отослал знатоку на анализ.

 

Разнуздал, окрыляя, мечты -

Он рассмотрит её в микроскопе,

Приложив эталон чистоты,

Красоты, и со знанием профи

 

Результат не замедлит сказать:

"Не мои, лаборанта, калибры -

Драгоценность туманит глаза,

Это нужно - на суд ювелиру."

 

Но - молчанье неделю и две.

И, терпения убылью движим,

С "Не входить!" игнорируя дверь,

Захожу в полумрак белокнижный.

 

Мня - анализа-синтеза ткань,

Кипятясь в алхимических кубках,

Превращает всё в золото - как

Всё в дерьмо обращает желудок.

 

Но увидел - горой коробки,

А на стёклышках - строки и рифмы,

И на катышах ваты мазки

Из катренов. Над этим, как грифы,

 

Татарвою и пиксельной тьмой -

Тучи мух вытесняют пространство.

Я ушёл без ответа домой,

Плюнув в колбу какую-то страстно.

 

8. Отношения каждой вещи (явления etc.) не только многоразличны, но всеобщи, универсальны

 

Их лежбища - под вывеской "Антик",

Где дни недели не имеют смысла -

Хозяева давно зашли в тупик,

И фото у наследников повисли.

 

Их вещи можно было починить,

А поломать и с умыслом непросто.

Людей меняли чаще и они                                

Наследовали, выжив после родов.

 

Здесь инструментов жизни - стеллажи,                                       

Утюг на углях, этажерка-башня,

Ножи, которые тупила жизнь                        

О хлеб и тех, кто посягал на пашню.

 

Они на полках, в каждом уголке,

В видавшем перестрелки чемодане - 

Как рыбы разных видов на песке,

Что родственны единым океаном.

 

Витрина отделяет от людей,

Ещё живых, привязанных иначе

К иным вещам. И им не молодеть,

Их путь на полки из карманов начат.

 

Он тем короче, чем прочнее связь.

Иная, с ухом, глазом, неразрывна.

Немногие останутся, пылясь,

Служить в декоре костепёрой рыбой.

 

Здесь нет распада, тления - но дух

Отрыва от хозяина, печали,             

А если на стекле увидишь мух -

Они залётны и в строке случайны.

9. Не только единство противоположностей, но переходы каждого определения, качества, черты, стороны, свойства в кaждое другое [в свою противоположность?]

 

Пообещав неосторожно,

Недооценивая жуть,

В тебя как противоположность

Не глядя вниз, перехожу.

 

Как ты однажды попросила -

Побыть в исподнем кружевном

И постараться что есть силы

Себя увидеть, как в кино.

 

И вот смотрю. А на экране -

Я, чёрно-белый эгоист,

И угрызения-пираньи

Ко мне уже подобрались,

 

Почуяв кровь анхеппи-энда.

Снимаю лифчик, не скорбя,

Раскаявшись проникновенно,

Поспешно прихожу в себя.

 

Любимая! Тебе резонно

Шагнуть в меня, не глядя вниз.

Увидь себя, надев кальсоны,

И ужаснись.

 

10. Бесконечный процесс раскрытия новых сторон

 

Свобода двигаться, не возвращаясь на ночь,

Дорогой стелется без пункта "Б" в конце.

А если в упряжи нет биржевой изнанки

(Спряженья "стоить" в юридическом лице),

 

Азимутальности в расценке для подковы,

То веер векторов желания - простор,

Пусть он - опора для небесного алькова,

Чтоб сердце выверить кардиограммой гор.                                                                     

 

Часы наручные наручником запястья          

Браслетом времени торочат за седлом

Четырёхмерное пространственное счастье -

Любви континуум и жизни окоём.

 

Кинематографом раскормленное зренье

Рудиментарностью для анфилады вер

Без пользы в комнатах, где к новым измереньям -

Портреты путников, другим открывших дверь.

 

Вслепую спешившись, иду молиться Анне,

Ведомый рифмами, Марину нахожу,                                                                           

На ощупь в комнате поэзии - пространстве,

Что многомерностью подобно миражу.

 

11. Бесконечный процесс углубления познания человеком вещи, явлений, процессов от менее глубокой к более глубокой

 

Влюблённых принято не есть.

От них к столу - новорождённый.

Репродуктивно старый - лес

На щепки. Но в годах преклонных

 

Он может написать сонет

Как посвящение шаману,

Сказав, что не было и нет

Его мудрей, поклявшись мамой.

 

Сонет понравится - живьём

Не будет съеден. Умерщвляют,

Проделав дырочку копьём

Для стока крови (дела в шляпу).

 

Никто не знает, что есть жизнь.

Есть штабеля определений -

Одни сгорают в виде лжи,

Их восполняет, как поленья,

 

Философический азарт.

И на кострах горят пророки,

Едва успевшие сказать

О государственных пороках.

 

Поэтов строй - не без прорех,

Чего не скажешь о сонетах.  

Поэзия, где мочат всех,

Сортиром служит тем и этим.

 

Новорождённого война

Сожрёт как поросёнка с кашей,

К чему и будет рождена

Шаманом, кто, как пламя, пляшет.

 

А племя подвывает "Жизнь!"

И задыхается сонетом.

"Фашист!", сонет минетный, "Жид!",

И вновь сонет б/у поэта,

 

И дальше, дальше - до основ

Пищеварения  и глубже -

Белковых тел, поноса слов.

Как нужен жизни этот нужник!

 

В нём тот же натуральный дух

Опять грозит в начале мая.

А молнии - из тучи мух.

Они-то жизнь и понимают.

 

12. От сосуществования к каузальности (причинности)

 

Из копий, обломанных в прошлых столетьях о каузу,

На кладбище старом любой европейской страны

Оградка бы плотная вышла, приятная глазу,

К могилам двух трупов - исхода словесной войны.

 

И, выкроив время из жизненной ткани остатка,

Оставил бы двести в стакане с горбушкой над ним

На матовых плитах, похожих, как две шоколадки:

"Свобода для Воли" и рядышком - "Детерминизм".

 

Чтоб вечно лежали, оставил бы вечные розы

Со стеблями в виде отрезков колючих оград,

С бутонами сломанных губ, что крошились в морозы,

С мозолями листьев, что ныть начинали с утра.

 

Не много ли зла как контраста добру по затее

Безгрешность Пахана (читай: "пох..изм") оправдать?

Я горький плевок на надгробие теодицеи

Тогда возложу, её камнем привалят когда.

 

Но трупы - на солнце, и призраки маются парой

К ним - третий, знакомый давно европейской земле,

А там на троих за грядущее пьют, где опарыш

Вспорхнёт дрозофилой, рождённой в дерьме и в тепле.

 

13. Повторение высшей стадией известных черт, свойств низшей

 

Папка мой - лучше, чем твой, и как даст ему -   

Твой и заплачет, и пёрнет от страха, и

Этот песочник не твой, и выбрасывай

Танк свой вонючий, а то как шарахну я,

 

Если песком мне в глаза будешь сыпаться,

Папка сказал ты - "сучонок от сучки", и                              

Кто в тёмной комнате плачет и сцится, и

Кто в детский садик пошёл круглосуточный?

 

Кто, как девчонка, не ходит в парадное

Писять назло, даже если не хочется?

Кто, как говно, вымалёвывал радугу,

А не войну у подъезда на корточках?

 

Вот и вали, подавись Кока-Колой, а  

Мне лимонад "Буратино" кайфовие!

 

"Вырастет хлопец в кого-то толкового!" -

Хмыкнет пророчески баба Прасковьевна.

 

14. Возврат якобы к старому (ничего не повторяется)

 

Причуда золота - сезонно осыпаться,

Корону прошлого величия лишать.

Как девальвация сакрального для паствы,

Купюры кружатся и падают, шурша.

 

И горизонт тогда, обманут и ограблен,

Висит над папертью пустою глубиной,

И эхо скорбное разносит "Бога ради!".

С колен вставание - обман, когда оно -

 

Переуложенный асфальт на всякой дряни,

О чём не принято с амвона говорить.

Златокузнечные бессмысленны старанья,

Пока не выполнят свой долг золотари.

 

Всё возвращается. Но золота сусали

Пойдут не братии, а воровской братве -

В своём кружении осеннем по спирали,

Скорее, вниз, чем поднимаясь верх.

 

15. Борьба содержания с формой и обратно, сбрасывание формы, переделка содержания

 

Меня здесь помнят. В этом кафе я бывал -

Старый полуподвал, где держали уголь.

Если коньяк дорогой у вас, оставят в правах   

С полночью разделить свой уютный угол.

 

Косноязычие на не своём языке

Возбуждает вопрос о рождении - месте.

Молчание лучше, когда купюра в руке,

Оно - форма общения в удобном кресле.

 

Деньги - не есть содержание кошелька,

То есть - да, но временное, а, значит,

Временна и форма молчания у камелька,

Где я оставлю улыбку на чай и сдачу.

 

Я молчу. У меня не осталось долгов,

Которые нужно оговаривать,  их сроки.

Словесности строчки не могут оплатить ничего,

Ценность - в молчании между строчек.

 

Под мухой кресло. В камине слова горят.

Под мухой - пол. Ещё немного - и рухнет.

Я пью расплав не балтийского янтаря

И хочу в нём застрять первозданной мухой.

 

16. Переход количества в качество и обратно

 

Руки на дыбе не вывернуть крыльями, но                           

Боль, умножаясь, приводит к отсутствию оной.               

Жизни уходят, блюдя притяжение ног

К этой планете, согласно закону Ньютона.                       

 

Плаха - кругла, и в работе - Землёй на оси.  

Что ни секунда, то где-нибудь голову режут.

Месяц, подельник и спутник, секирой висит  -                                      

Мастер заплечный, кому достаётся одежда.

 

Сколько ещё гравитация будет терзать

Пыткой на дыбе, кровавить ножи гильотины,

Чтоб перестали взрываться от боли глаза,

Чтобы не петле одаривать крыльями спину?                            

                           

Где же ты - тот, приходивший исполнить закон?

Что ж "Не убий!" невесомо, а люди - не братья? 

Смерти количество то перейдёт Рубикон,                                                               

То в виде мести его переходит обратно.

 

2015

KKK

 

Ты уже доказала, что можешь и в космос,

И в тяжёлой атлетики потный шарман.

И уже свои длинные дивные косы

Не солдаткой - солдатом срезаешь сама.

 

Но, пройдя все круги от служанки к царице,

Не запутайся в сказке - цари в простоте

Смотрят деве в глаза, а не щупают бицепс.

Доброта этих глаз посильней каратэ.

 

Ты ломаешь кирпич - чёрный пояс! И прочих

Атрибутов полно, и умна голова.

Только тот поясок, что натянет чулочки,

Убеждает быстрей и разит наповал.

 

Соберусь я в цари - меня ждут огорченья

И обида на них, а по дому - беда.

Ты сготовь мне обед, для детишек - печенье,

И сходи помолись, чтоб так было всегда.

 

2014

 

 

Бог Энтропос

 

Мне столько лет уже,

что жизнь и не жива

Тогда была ещё.

И медленною смертью,

Я часовым стою

при вечных жерновах,

Куда года текут -

их нужно истереть на                     

Мгновенья малые,

стихи смолоть в слова,

 

А те - в их отзвуки,

в молчанье, наконец,

Муку мельчайшую

для пирогов зачатья

На стол планеты, что

вначале у планет

Не изобилует

закусками, прельщая

И отвращая взор

от тысяч постных лет.

 

Для возбуждения

желания еды -

Пирог с начинкой из

корней растений, ягод,

Всего, что водится

в течении воды,

За тем последует

мясное с трупным ядом,

А позже - свежее

с охоты за труды.

 

И повторится всё,

и - в тех же берегах.

Пророки мудрые

в одни и те же реки

Войдут с крещением

в доверие к богам,

Что будут трепетно

следить за человеком -

Насколько правильно

припал, крестясь, к ногам.

 

Всё то же самое

найдутся открывать   

Другие именем,

 но тоже - авицены,

С движеньем разума

в пытливых головах.

И уникальные,

не зная, что бесценны,

Стихов появятся

прекрасные слова.

 

2014

 

 

Большие числа

 

Вертятся числа с хвостами из сотен нулей,

Кружат курьёзом, смешным арифметике дня,

Словно колёса составов, бока кораблей,

Где ни купе, ни каюта не греет меня.

 

Ночь опускается в медленном темпе кино,

В кадрах секунд настоящих, которых не счесть.

Звёзд сумасшедшее множество вызреет, но,

Кажется, я понимать начинаю - зачем.

 

Много ли нужно мерцающих точек, что мне

Небо ночное представят, избытком не зля?                        

Тысячи тысяч должно охладиться планет,

Чтобы одна получилась планета Земля.

 

Множество вздыбится вер и скалистых вершин,

Чтобы долины ценить, где возможен посев.

Нужно посеять немало богов, чтоб один

Вызрел, взойдя на кресте, но не умер, как все.

 

Тысячи стрел нужно выпустить в сердце одно,

Целясь в любовь. Созидатель событий - толпа.

Тысячи листьев должны распуститься весной,

Чтобы хотя бы один мне на душу упал.

 

Ночь, ты рапидною съемкой приходишь ко мне,

Чтоб испытать мою память о жизни, скажи? -

Память, что ночью замедлит течение дней.

Срок испытательный в памяти - целая жизнь.

 

2014

Бордо у камина

 

Присуждено число. Без исков, долгих прений.

Удача эту жизнь как в клюве принесла.

Ребёнок повзрослел и отбирает время,

Всё отнимая дни от этого числа.

 

Как нелегко прийти ко счёту лет без плюса

И без сложенья зим, не бредить новизной

Измен - случайных вин с печальным послевкусьем,

А истину искать не с марочным вином.

 

Мы изопьём себя как гости у камина.

А приглашённых в жизнь - за стенами весь мир.

Теперь это - бордо. Всё тленно. И - взаимно:

У нас горит камин, а у камина - мы.

 

Ни слова о любви на затемнённой сцене.

Букеты вин и слов - не повседневный стиль.

Как старое "Шато...", они теперь бесценны.

Пусть старится вино, не отцветает стих.

 

Горя друг в друге днём, мы судим о погоде,

А ночью - и камин, и мы храним тепло.

С восторгом умножать, свои грехи и годы -

То молодости счёт течению на зло.

 

2013

 

 

В будущее (заглядывая)

 

Когда-нибудь, столетия спустя

В канализацию истории былым,

Вы будете разглядывать, шутя,

"Фанеру" наших боинговых крыл.

 

И, проецируя картинки прямо в мозг,

Улыбку смастерив себе для рта,  

Пошутите со встроенным умом

От том, как классно медленно летать.

 

Что пожелать вам - в гOрода глуши,

Живущим не в бетонной тесноте?

Не позабыв бессмертие души,

Не доведите до бессмертья тел.

 

Бессмертие для жизни - это смерть.    

Отмена для дыхания цены,

Язвительный над подвигами смех,

Отсутствие любви и новизны.

 

Летайте, как хотите, детвора,

Хоть на метле, хоть разумом одним -

Не забывайте только умирать,

Как умер тот, кто это сочинил.

 

Стихи прочтя, вы хмыкните: "А зря!"

И в честь меня, смотревшего в века,

Хлебнёте витаминовую дрянь,

В мозги послав все краски коньяка.

 

2014

 

 

В сфере

 

Я не люблю кубизм. Люблю вращаться в сферах.

Плескаться в них вином - допустим, Шардоне.

И даже белкой быть, но с выбором и верой

В свободу воли, но очерченной по мне.

 

Старанием своим на месте не остаться

Обманывал себя, обманывал других,

И, в мании маним тем мнимым "без препятствий",

Я радость подгонял под радиус дуги.

 

Ладонью бы была - скатился бы в угаре,

В запале заглянуть за ободок нуля.

А так - она кругла. Земля по кличке "Шарик" -

Изнанка сферы "нуль". Мы ходим с ней гулять.

 

2014

 

 

В терцию

 

Многие люди верят, что существует некая магия чисел, связанная с астральными влияниями, высшими неведомыми силами, и т. п. Некоторые числа попадаются на глаза гораздо чаще других, например: 2, 3, 7, 12. Верующие в такую магию объясняют это особой "энергетикой" упомянутых и некоторых других чисел. Стихотворение "В терцию" написано о числе "три"

 

Ступая неспешно и как бы небрежно,

Движением вальса, шагами фокстрота,

Возьмём её под руку - тайну для грешных -

И, очень скорбя, поведём к эшафоту.

 

К нему - три ступени. Палач повсеместно

Имел три попытки (он больше не станет!).

Хватает одной, но знамение крестно

Кладут троекратно тремя же перстами,

 

Взывая к парящему будто над плахой -

Кто третьим от Духа, а Батюшки возле.

И терция - доля дуги или взмаха -

От жизни и "до" канет в "ми" или "после".

 

Для ревтребуналов - три парня-рубахи.

Три сотни спартанцев. Неужто случайность?

Но третьего ищут и тащат на плаху,

И тридцать серебряных драхм получают.

 

Пусть в терцию* (крупным набором) повиснет

Неновая истина очень простая -

Нет магии чисел и тайны у чисел,

Есть совесть

                   и подлость у тех,

                                                кто считает.

 

*Крупный шрифт с кеглем в 16 пунктов (прим. автора).

 

2014

 

 

Вера

 

Истина. И стена перед ней.

Истово ты подходишь к стене.

Кажется, если верно назвать,

В кашице точно выбрав слова,

Правильно две ладони сложить,

Табельно предъявить свою жизнь -

Завучу как отчёт под зрачок,

Баловать, не снимая значок -

Кипу ли или крендель чалмы,

Бритым ли (всё имеет свой смысл!),

В рясе ли и с тяжёлым крестом,

С "классом" ли или дома - потом.

Вовремя, а не так - как хочу,

"Голым" и правду всю - как врачу,

Стало быть, за усердье - зачёт,

С жалобой и с поклятьем - учтён.

Кровушкой отхаркнётся врагам,

Вдовушка, костяная нога,

Замужем будет снова, а мир,

Страждущий, населённый детьми,

Выстоит (и пылая в огне!),

Если ты обратишься к стене.

 

2014

Ветки сопротивляются ветру

 

Ветки сопротивляются ветру,         

Луками гнутся, стонут.                   

Ночи сопротивляются веки,           

Словно ресницы - в тоннах.          

 

Дома оштукатуренна ветхость -     

Всхлипы, скрипичность стонов,      

Скрипки распричитается эхом -   

Худшее чаять склонна.            

 

Вздрогнув, перестрахуется утварь,

Крепко вцепившись в полки,          

Ночью не предвещается утро,       

Даже проблемна полночь.            

 

Боже! Как же привычно, что завтра -  

Будет, и завтрак - тоже.                   

Случай недооценивать "завром" -

Это уже под кожей.

 

Вера, пижамо-байковость веры -

Утро придёт без сбоя.                  

Разум же бомбардирует нервы

Метеоритным роем.

 

2014

 

 

Война

 

Когда четыре точки на прямой:

Зрачок, две на винтовке и вдали -

Другая жизнь, то вечное трюмо,

Где сын с отцом и дух переплелись,

 

Четвёртой створкой нужно дополнять -

Не верю, чтобы кто-нибудь из трёх

Хотел увидеть плачущую мать,

Жену - вдовою и детей сирот.

 

Тот, кто нажмёт на спусковой крючок -

Отдельный "бог" или войдёт в квартет,

Где нужен первый голос и смычок.

Он поведёт мелодию, а те

 

Ему составят аккомпанемент,

И пуля выпорхнет, рождая звук,

Знакомый всем, когда играют смерть -

"Полёт шмеля", где время наяву

 

Растянуто на семьдесят секунд,

А птицу с ветки не сгоняет страх,

Любовь и всепрощение живут

И длятся на разомкнутых устах.

 

А в том трюмо зеркально - этот век,

И прошлый, и грядущая Земля,

И в каждой створке - тоже человек,

Но без себя, что только что стрелял.

 

2014

 

 

Вышивка

 

Канвою на пяльцах кольца горизонта

Распята земля, у неё на спине -

Поля и леса распростёрты, сезонно

Меняются только цвета мулине.

 

А гладью - озёра и реки, и заводь

Зеркальны, дождей гобеленовый шов,

И бисером - крыши, мережкой - вокзалов

Пути подъездные (как спутанный шёлк).

 

С большой высоты или в мыслях о главном -

Что домик с подвальчиком, что этажи,                     

Где кошки и люди, а крестики кладбищ

Сливаются в тень, что отбросила жизнь.

 

Под каждым из них - узелок, где однажды

Закочилась чья-то недолгая нить,

Но то - на изнанке, где это не важно.

И жизнь привлекает узором одним.

 

2014

 

 

Грамматика души

 

Грамматика души, надёжность старых правил.

И время как судьба, что действием дана.

Не дай мне, бог, солгать и исковеркать правду,

Ни спутать имена, ни спутать времена.

 

И, "быть или не быть?" решая в настоящем,

В действительный залог страдательный загнать,

И совести одной остаться подлежащим,

Держаться в стременах, не путать времена.

 

Найти свои слова, и знаком восклицанья

Не потушить вопрос, что неудобен, наг,

А честно отвечать от первого лица и

Не прятаться за "нам", не путать времена.

 

И будет страшный суд, мне не сулящий рая,

И будет страшный грех и страшная вина,

О, дай мне, боже, сил ответить за вчера и

Испитое до дна, не спутав времена.

 

2014

 

 

Гуси

 

Канава возле парка. Голова

Гуся торчит нахальным перископом.

Другие на траве лежат. Трава

Ещё тепла и не хрустит, поскольку

 

Ещё нет льдинок в утренних слезах.

Объелись птицы так зерна на поле,

Что нет желанья приподнять свой зад,

И гадят под себя, наверно, с болью -

 

Плюс к той, в душе, где раз и навсегда                                                    

Как запись в клетках или хромосомах

Химический оставил карандаш,

Черкнув: "Погибнешь, зазимуя дома."

 

Газоны, парки дарят им покой -

Стреляют здесь наследников приматов,

И - только. К птицам тянутся рукой

Не как к еде. За нею - в супермаркет.

 

В глазах гусей - тоска и листопад.

Не липкий страх украсить ножкой ужин -

Не знают, почему, куда летят,

Но чувствуют нутром, что это нужно.

 

 И разберутся - только бы взлететь.

Инстинкт, как компас-навигатор стаи,                                        

Удержит их на нужной высоте -

Такой, чтоб зависть, дробь не долетали.

 

2014

 

 

Двоичность записи

 

Нулями записаны "нет", единицами - "да".     

Всего в двух словах описание жизни, судьбы.

Цепочка ответов и прожитых дней череда,

Где хочется вместе с "быть может" уйти в "может быть".

 

Из этих ответов, нашедших и место, и цвет,

Лицо проявляется там, где стихами была

Описана совесть, и может - как то, чего нет,

Что ясно другим, но о чём промолчат зеркала.

 

А длинной-предлинной цепочкой минут и часов

С отметками встреч и пустыми полями разлук,

Мне память составит реестр моих адресов, 

Где сердце стучало и где замирал его стук.

 

Как много отверстий ещё в перфорации лет!

Мелькают нулями названия вин, города -

Места, где я не был (но буду копить на билет),

Места, где я жил, но уже не вернусь никогда.

 

И если из "да" и из "нет" оборвётся строка,

То множить ответы продолжу не я, а другой.

Тогда в "может быть" утону, словно ключ без замка,

Заброшенный в реку, когда нет возврата домой.

 

2014

 

 

Джи Пи Эс

 

На распутье на тормоз нажав,

Удивлён перед красным сигналом.

Здесь бы должен был камень лежать -

Как положено было. Бывало,

 

Остановится путник, прочтёт,

Развернётся и - к дому да печке.

Каменею! Такой переплёт.

И такой перекрёсток увечный.

 

Непривычны без рельсов пути,

Что осями торчат и пророчат,                                 

Я давно уже осью "Окстись!"

Направляюсь (особенно ночью)

 

И живу. Но чем ближе по ней

Подъезжаю к статистике "Смертность",

Тем желанней от новых камней

Откреститься - как сердце начертит.

 

"Ордена" - то престижная ось.

От неё - под углом (но не острым) -

"Аппликант"* - в небеса на авось.

Но куда ни наладится поступь -

 

Головы не сносить. И какой

Ни избрал бы судьбу, всё различье -

На подушечке перед тобой

Понесут серебро или лычки.

 

Приглашает зелёный. Гореть                                                  

Лишь ему светофорным повесой,

А камней не предвидится впредь -

Только сердце теперь ДжиПиЭс'ит.**

 

 *В пространственной прямоугольной системе координат к осям Декартовой системы - OX (ось абсцисс) и OY (ось ординат) - добавлается ось OZ, которую называют осью аппликат.

В то же время, аппликант (от англ.  applicant) - претендент, кандидат, соискатель (прим. автора).

**ДжиПиЭс - GPS (англ. Global Positioning System) - система глобального позиционирования (прим. автора).

 

2014

Дом

 

Крыльцо - вперёд, как подбородок. Воткнут

Язык балкона в щёки красных стен,

Над ними - крыша бурою пилоткой

Без труб, котов, и (буквой "Тэ") антен.

 

И двигался, точнее - исчезая,

Другие улицы всё время выбирал.

Фундаментальность - явно показная,

А в отношенье места - либерал.

 

И, говорят, в него входили люди -

Всегда с цветами, только без вещей.

Не выходил никто, чего не любит

Философ, не философ и... вообще.

 

Ходили слухи строем, хороводом

Вокруг "скорей всего" и "может быть" -

Всё представлялось и разумным вроде,

А смотришь - бред и "если да кабы".

 

А засылали роботов-шпионов -

Сигнал кардиограммой исчезал.

Потом привыкли к мысли "Не дано нам"

И строили вокруг жилой квартал,

 

Мосты теорий, виадуки взглядов,

Тоннели - компромиссные пути,

Но зная, что всегда он где-то рядом,

И не пытливость позовёт войти.

 

2014

 

 

Ей-Богу, жалко...

 

Собрав все слёзы, в веках пролитые,

Сделаю дождь. Пожалуй, ливень.

Из улыбок детей - очелье радуги.

Из смеха - блестки к качелям-пагодам.

Мечтанья в птиц превращу при случае.

Из мыслей туман у меня получится.

Последние выдохи сложу я в ветер.

Из теплых объятий сотку я вечер.

Из взглядов любящих - звездное небо.

В овраги и рытвины сложу все измены.

А из надежд я бы сделала утро.

Все в дело пойдет у меня, как-будто.

А что из молитв? Ничего, пожалуй.

Такое количество! Ей-Богу, жалко...

 

2013

 

 

Ему, последнему человеку

 

Моллюсковый способ - укрывшись за ставнями жить,

За створками множить себя и количество створок

"Машин" примитивных прожорливых, чьи "гаражи"

С течением времени мрамором станут, который

 

Послужит Ему, кто, натужа набор позвонков,

Язык раскачав, в этот колокол рифмы трезвонит,

И в глыбах из мрамора, в глыбах безжизненных слов

Глазами и разумом вместе с резцами в ладонях,

 

Находит и душу, и жизни биение - то,

Что звоном и ритмом, и линией правду итожит,

Которая свету подобна. Но Солнца мотор

Не вечен, как всё, и заглохнет когда-нибудь всё же.

 

Когда Он исчезнет, ни башни его, ни дома,

Ни эти машины, ни авианосцы, ни кости

Не смогут стать "мрамором". Пусть Ему хватит ума

Понять - он последний. И пусть его мудрые горсти

 

В "дневник" соберут то, что значат добро и любовь,

Положат в бутылку, закупорят крепко и просто

(Чтоб кто-то другой, прочитав, записал это в свой)

И - в море, где плещутся вечно невечные звёзды.

 

2014

 

 

Ещё не всё потеряно

 

Когда не сто свечей под абажуром,

А лишь одна для сердца зажжена,

Есть шанс любви, что всё же нахожу я

Как имя существительное в нас.

Пока гадать на картах - не безумье,

Что требует вмешательства врача,

Не всё ещё потеряно, и зубья

Колёсиков часов пусть мерят час,

Пока ещё есть ощущенье правды,

Пока клеймим и пошлость, и враньё,

А колокол "О времена, о нравы!"

Ещё на суд последний не зовёт,

И ночь без сна ещё стучится в темя,

А связь времён не прервана ещё,

Когда я напишу стихотворенье,

А ты услышишь сердцем и прочтёшь,

Ещё не всё потеряно, поверь мне.

 

2013

 

 

Жизнь с душой

 

На выдохе как будто от меня                           

Уходит, но назад - на каждом вдохе.              

Сосуществуем. Нас легко понять,

Мне без неё - как ей без моих лёгких.

 

То "выхлопом" на холоде у рта,

То болью в сердце, что вполне здорово,

Материальным стоном на устах,

Фантомом рифмы с запахом сосновым

 

Присутствует. А я привык к труду

Безбожника - понять, но не поверить

Фигуре, что катание на льду

В исскусство превращает доброй феей.

 

Душа и жизнь, мне кажется - одно.

Неразделимы с выдохом последнем.                                                                

Кому-то в этом мире суждено

Считать, что только

                               жизнь с душой нетленна.

 

2014

 

 

Житейская мудрость

 

Паломником исколесить весь мир

И выхлебать половником все беды

Дорог и бездорожья, кутерьмы

Вокзалов, где воруют, а не едут.

 

Со всеми дневниками прочитать

Аккордеоны полных сочинений.

С рассудком, караулящим у рта,

Разборчиво питаться и скромнее.

 

Своим рецептом покорить умы

(Переварив весь винегрет концепций),

В котором смысл выражает мысль,

Что мозг зачал и выносил под сердцем.

 

Понять людей и эгоизм их блюд -

Первооснову и мужчин, и женщин.                                     

И принимать к "Я очень вас люблю!"

Безропотно - "И мы себя - не меньше."

 

2014

 

 

Заратустре

 

1.

 

Он думал, что страх похоронит своими

Руками, но будет закопан в обнимку

И с ним, и со смелостью. Эту взаимность,

Как шест-балансир искушает незримо.

 

Придерживай шляпу, базарная площадь,

Задрав свою голову, жаждя паденья.

Неясной тоской ты расплатишься позже     

За скрытую зависть, азарт наблюденья

 

Того, кто возвышен, но беден настолько,

Что может швырнуть тебе в шляпу монету

Той жизни, которая малого стоит -

Так плохо обута и скромно одета,

 

Бесцельна, казалось бы, бесперспективна.

Для зрителя - грош, для владельца - бесценна.

В торговых рядах бесталанного чтива

О риске как ценности - доли процента.

 

Канат - это риск. А под ним - это люди.

Он смотрит как равный на них, а не сверху.

И всё понимает, поэтому любит

Иначе, чем в Новом, тем более - в Ветхом.

 

2.

 

Сошёл, сочтя себя небесным телом,

Что на закате создаёт итог,

Надумав мыслей столько, что свербело.

Так почесал бы. Это помогло б.

 

Но ты - в долину, вниз, через ступени,

Которые не жалуют скачки –

Как музыка, что любит постепенность,

И как стихи - размеренность строки.

 

С букетом притч, в котором экибана

Не ночевала, мимо проходя.

И облаком, и мороком, туманом,

В котором нет и призрака дождя.

 

Твой бред в еду - как чёрствая коврига,

Без запаха и вкуса словеса.

Я рот тебе захлопываю - книгу,

И просто начинаю думать сам.

 

2014

 

 

Звездопад

 

Летят и звёздами горят.

Зачем ты в нас бросаешь камни

От января до января?

Ты брезгуешь убить руками?

 

О, Мироздание, скажи,

Твои булыжники метелят

В саду затеянную жизнь

Как неудачную затею?

 

Увы, мы - странная родня.

Житьё у брата отнимая,

Не помним - жизнь легко отнять

У нас у всех в начале мая

 

И в середине декабря,

И ввечеру, и на рассвете.

"Однажды, - звёзды говорят, -

Вы - неудавшиеся дети.

 

В цветами пахнущем саду

Вы ждёте от звезды паденья,

Чтоб загадать на ту звезду

Всё чаще подлое хотенье".

 

А может, то - камнями вниз,

Пылая, ангельские души?

Окаменели над людьми,

Застыли, лепет их отслушав?

 

Сгорают метеоры душ,

Не подсказав метеоритно,

A небо надо мной в саду

О чём-то всё же говорит мне.

 

"Живи, догадываясь сам" -

Наверно, это значит вкратце.

Летит звезда по небесам,

Я загадаю - догадаться.

 

2014

Игрок

 

Стоптались башмаки, часы с цепочкой - фальшь.        

Рубашка, как у карт - изношена, истёрта.

Их шлёпают о стол, как ластом об асфальт,

Упоминая масть и бога вместе с чёртом.

 

Последний - за спиной, и с самого утра.

Одет не комильфо, ужасные манеры.

Газетный абажур (пусть - "Дейли Телеграф")

И двадцать пять свечей мне действуют на нервы.

 

А ведь когда-то с ним (и он, и я - "блэк тай"*)

Не покидали клуб, где стерлинги клубились

Да тысячами с губ срывались и, у рта

Сигару покачнув, текли по Пикадилли**,

 

На потолке - застыв проекцией "вчера",

Истории банкротств и пошлости о принцах,

И (с чёртом за спиной) на принципах игра,

В моём "сегодня" что уже не повторится.

 

И, зная то, к чему, всё проиграв, придут

Скатившиеся в грязь, одушевляясь в "левых",

Я всё же к облакам метну последний фунт

Со ставкою души на профиль королевы.

 

Пусть жизнь - как абажур, но двадцать пять свечей

Получше той - одной, что на руки заплачет,

А воск не обожжёт, застыв в параличе.  

Ещё приходит день - как новая раздача.

 

  *От "black tie dress code" (англ.) - вечерний строгий костюм, у мужчин - смокинг (прим. автора).

**Одна из самых торговых и богатых улиц центра Лондона (прим. автора).

 

2014

 

 

Из шерсти слов

 

Из шерсти слов,

                          простых и низкопарных,

Пряду,

           волокна строк соединив,

Сплетая слог ударный с безударным,

Поэзии чарующую нить.

 

Так стайки звуков, подчинившись враз

Настойчивости ласки дирижера,

Из бестолковых предконцертных фраз

Сплетают нить минора и мажора.

 

Так вещества и жизни элементы

Из толкотни случайных рандеву

Придут к любви в спиралевидных лентах -

Для тех, кому подвластен слог и звук.

 

2013

 

 

Инопланетянин

 

Странно мне это - всё то, что увидено.

Ждал во Вселенной немного подобия.

Думал, что разум единый - обыденность. 

Был опровергнут в понятии дома, и

 

Жизни, и мозга, нажитого с жертвами.

Сложность - то ложь, что пластами уложена,

И неусточивость, как - этажерочки.

Выживет то, что надёжно без сложности.

 

Я для землян - муравейник сознательный,

С кастой "солдат" и бесплодных "строителей",

"Плодотворителей", и "открывателей" -

Тех, что - глаза мне, и кружат орбитою.

 

Люди (похоже, в желании общности) -

В поисках  (без!) осознанья единого.

Спорят, дерутся, исследуют, ропщут, а

Каждый себе - высший разум с дубиною,

 

Менеджер, вождь, но с душой пролетария.

Всем остальным - и судьёй, и советчиком,

Богом - себе самому. Улетаю я.

Разум в контакт не войдёт с человечеством.

 

2014

 

 

К твоим ногам, застывшим на гвозде

 

К твоим ногам, застывшим на гвозде,

Как стрелки навсегда на полшестого,

Ходила женщина. Теперь её нигде

Не видно. Утомительна дорога?                                                    

Забыла, разлюбила, предала?

А может быть, родная Магдала

Ей ближе красоты чудного слога?

Её я вижу на базаре снова...

Они, как кошки, привыкают к месту,

Они как женщины верны своим котам,

Они им месят тесто,

Пекут новьё,

Массируют места.

Пусть каждому своё.

Ей - суета.

 

2014

 

 

Калифорнийскому другу

 

У нас тут "мартогрязь",

И обещают снег,

Что выпадет дождём

Или растает враз.

Но всё равно весне

Идти за февралём -

Он за чертой утрат.

Так жизнь меняет снедь -

 

Поставит, уберёт,

Утащит за предел

Тех клеток на стене -

Календаря пустот.

И в этой череде

Сезонов или дней

У нас - круговорот,

У вас - одних одежд

 

Ношение весь год.

Я думаю, добру

Нельзя совсем без зла -

Оно слабеет от

Тепла, температур

Тепличного угла,

Всегда мажорных нот,

Их привкуса во рту.

 

У нас - минорный март,

И память зимних бед,

Правдоподобьем дюн -

Сугробов этажи.

А у травы в судьбе -

Всё к первому дождю.

 

Я не приеду жить

И стариться к тебе.

 

2014

 

 

Кредо (наброски)

 

1.

 

Хотел бы я всё упростить, поверив богу,

И греть себя крестом в горсти, и недотрогой, 

Слегка обидчивым слепцом, не разбираться,

Не осуждать, храня лицо, спасенья ради              

Валетов, дам и королей, простых шестёрок

Игральной масти - черт людей, понять которых -          

Неблизкий путь, порою боль уму и сердцу,

Присяжным стать: "Судья вам - бог!" - захлопнув дверцу.  

Хотел бы я всё объяснить единым словом,

Иметь его, как щит и нить, и к бестолковым                     

Вопросы вынести "Зачем?" и "Что мне делать?",

Стараясь не касаться тем, в которых - тело,

Принять условия в миру, как искушенье

И испытанье, тяжкий труд, что дан душе. Не                  

Поверить в то, что смерть - конец всему на свете,

А только повод побледнеть, идя к ответу.

Хотел бы я поверить в сталь последней правды,

И под знамёна с нею встать солдатом-бардом.

Хотел бы я... но, как в бреду, все диалоги

Я только с совестью веду, не видя бога.

Она, взрослевшая со мной, не стала гибче,

И - словно позвоночник мой. Он так обидчив,

Что платит болью за ушиб от слов и дела,   

Когда прогиб моей души приятен телу.

Тот, кто без веры, но добряк, мне ближе, лучше

Того, кто, может, мнит: творя, спасенье купишь.

Я не останусь в дураках и без оплаты,          

И говорю своим рукам плести хоть лапти,

Построить дом, растить детей, стихи, поскольку

Бессмертье - в памяти людей.

И только.

 

2.

 

Оставь меня, ты не к тому пришёл.

А может быть, хотел как раз такого -

Открывшего, что "просто" - "хорошо"

В своём нетвёрдом, но от сердца слове?

 

Кто сомневается, а правду отыскав,

Торопится над этим посмеяться.

Я иногда притворный зубоскал,

А ты всерьёз всё предлагаешь яства,

 

Тогда как мне милей вино, и хлеб -

Не сложность строк, в которую не верю,

Не вычурность. И много долгих лет

Я шёл к ней и калечил лоб о двери,

 

Другими нарисованные на

Заумных тупиках под видом входов.

Ты - ангел усложненья, сатана

Сплетений слов. О, ты знаток природы

 

Кровоточащей строфами души,

Ранимой, ищущей аплодисментов.

Изыди! Пусть перо не согрешит

И пишет просто.

Правду.

Непременно.

 

3.

 

Кредо мне допингом в вену на сгибе 

Словно вливается к сердцу и далее -

В мозг. Он подавлен, истерзан и гибнет

В трезвых оценках, что в зал заседания

 

Пристав зачитывал, как приговоры 

Дню, осуждённому на заключение

В завтра нескорое, после которого

Будет ничто без продления чем-либо.

 

Даже не слово, а что-то in vivo* -

Силой пьянящей, восторгом сознания, 

Вызревшим где-то под кожей пассивом,

Ставшим активом и кардио-тканями.

 

В боги не выйти из джунглей инстинктов

Людям (животного происхождения).

Первым нащупать, схватить и потискать

Жажда останется, жадность, хотение.

 

Только когда-то, избавясь от плошек

С несправедливой похлёбки раздачею,

Жизнь превратится в спортивную лошадь -

Та, что сегодня заезжена клячею,

 

Сузится поле игральное чёрта,

Парки не будут уже зоопарками,

Если раздоры, то только по чётным,

А по нечётным - гуляние парами.

 

Зубы оскалить и крикнуть: "Я первый!"

Шансы останутся редкими стервами.

Кредо пьянит и ласкает мне нервы -

"Жизнь не сожрёт себя, истинно верую!"

 

*(лат.) Буквально - "в живом", то есть "внутри живого организма" (прим. автора).

 

 

4.

 

Бессмысленно талдычить: "Не убий!",

Придумать рай, страшилки-муки ада.

А смысл есть, не болтая о любви,

Построить жизнь, где убивать не надо.

 

5.

 

Хорошо обогатиться правдой

О себе и личном  status quo,

А богатство видеть лишь в отраде,

Не отраду - в нём (как большинство).     

 

Не лукавить, назначая цену,

Амплуа, диапазон надежд.

И партеры не смешить фальцетом,

Клоунадой из чужих одежд.

 

Не болтать ногами под скамейкой,

Не трепать напрасно языком,

Создавать, что знаешь и умеешь,

И дарить беспечно и легко.

 

Колесить, ни званым, ни гонимым,

Понимая то, что на земле.

Но в ворота Иерусалима

Не въезжать под Пасху на осле.

 

Никого не воскресить. В сраженьи

Не закрыть собою пулемёт,

Не открыть земное притяженье,

А последовать, куда зовёт.

 

Побродив поверхностно, огульно,

Глубину земную распахнуть,

Чтоб дубы в зелёном карауле

Желудями плакали на грудь.

 

6.

 

Смотреть и видеть. И, прикрыв глаза,

Воображать развитие земного.

На лист кувшинки сядет стрекоза.

Так было раньше. Значит, будет снова.

 

Вода остынет. Верхние слои

Опустятся на дно за время ночи.

Твои слова, иллюзии твои

Ничто не переменят многоточья,

 

Что - череда дурацких "может быть",

"Мне кажется" и вечное "а если".

Молчать и слушать - старые дубы

Мудрее тех, кто не стоит, а ездит.

 

И говорить лишь то, что понял сам,

Не то, что на плакатах или в книгах,

Стихах, правдоподобных словесах,

Библейских мифах, памяти веригах.

 

 

7.

 

7.1

 

Как надоело что-то со-вершать,

Вершить давно пора, отбросив "нам",

И вычеркнуть из "наша" чьё-то "ша",

Чтоб в мысли - только собственное "На!",               

 

Слова - свои из сердца-головы,

А не из эвфемизмов словаря

Для тех, которым хочется завыть,

Но чтоб не громче пшика пузыря.

 

Не прятаться в несобственную мысль

И смысла философского филе.

Пусть костью быть - физический мой смысл,

А горлу, где застряну я - болеть.

 

7.2

 

От коллектива оторвусь колов -

Заточенных рукой поводыря

Для презентаций срубленных голов,

Решивших, что они и сами зрят.

 

Не вскину руку выше головы

С "Всегда готов!" и "Хайль!" для свор-общин.

Я сам себе присяжный и, увы,

Судья, расстрельный взвод и гробовщик. 

 

7.3

 

Во мне одном - и время, и страна,

Грехи, благодеяния земли,

И бог, и, безусловно, сатана.

Я не хочу ответственность делить.

 

А цель у части - в "мы" себя зарыть,

В метле приобретая смысл прутка -

Орудия в пределах конуры

Владельца в чине дворника пока.

 

2013-14

Крёстный путь

 

Ступни сжигают камни мостовой.

На стыках их мой крест стучит и ранит -

Ножом в плечо врезается, как в воск.

Совсем нет сил в глаза толпы и брани

Смотреть, благословляя этот вой.

 

Я должен их любить. Так я учил.

Учить легко. А поступать - так трудно

По слову, как по камню, что сочит

Огонь, а ты оплёван и обруган,

Оболган, осуждён, осмеян, чист.

 

А пот уже совсем залил глаза.

Я плохо вижу под собою ноги.

Бросают камни. Соломон сказал:

Наступит время их собрать в дороге.

Вот я и собираю - доказать,

 

Что прав во всём. Какому из колен?

Ведь следует за мной одна Мария.

А ты, отец, рождённый на земле,

Меня оставил. Что б ни говорил я,

Тебе, как многим, изменяться лень.

 

И ты, Отец, что тленные уста

Использовал, свои вещая речи,

Оставил их мне тяжестью креста.

И я один совсем. И я отвечу.

Была бы польза в том, а не тщета.

 

2014

 

 

Лицо в окне

 

На фоне неба светлого в окне

Моё лицо - полуночи предтеча

И смерти, что во взгляде ещё нет,

Но искажает обороты речи.

 

Банкир небрежен к моему лицу -

Вчерашняя газета, а простенок

Гораздо интереснее скупцу,

Как будто там - продажи за бесценок.

 

Мне нужно в долг одним продлиться днём,

Чтоб дописать, дожить к последней точке.

Когда-то кто-то гордо произнёс:

"Мне и рубля не накопили строчки",

 

А мне - ни дня, ни часа, ничего, 

Что принято откладывать на старость.

Я отдавал, с чем был рождён, и вот

Сестерция в кубышке не осталось.

 

Стихи - не в счёт, хотя они и жизнь

(Но финансисту как залог - фигня), и

Душа, цена теперь которой - "дзинь!",

Да сердце в перегретом состоянии.

 

Я заложил бы, что бы ни дало.

Но этот смотрит мимо и устало.

Какой он дьявол? Просто барахло.

 

Час жизни - это много или мало?

 

2014

 

 

Матрёшка

 

Тех вопросов жизненных потерял я счёт.

Сколько раз казалося - ясно по уму,

Но раскрыл матрёшечку, а внутри - ещё,

Да опять беременна новым "почему".

 

Так листы капустные кроют, что в конце,

Друг за дружку прячутся - не найти итог.

Заяц утку выронил, та - иглу в яйце,       

А игла та канула слёту в сена стог.

 

Буква к букве лепится в книжек тесноте

Кружатся и множатся умные слова.                                   

Жизнь ложится полюшком, где из слов - метель.

Перешёл - и белою стала голова.

 

Что ни шаг, то новая девица-вопрос -

В том же сарафанчике да с румянцем щёк.

Будет и последняя - ядрышко-ядро -

Та, что не открылася никому ещё.

 

2014

 

 

Маяк

 

Чтобы зажечь маяк, спираль шагов

Должна улечься потом на ступени.

Луною циферблат, как плоский бог -

Упрёком бесполезному мгновенью,

 

Где одесную полночи - рассвет,

Ошую - вечер. И ладони стрелок

В труде движенья вечного завет

Напоминают - восходи и делай.

 

Добро не зажигается само.

Одна лишь энтропия злом бездумным

Приходит в мир сама и по прямой,

Чтоб он погас, затих и обезумел.

 

2014

 

 

Меланхолия или чёрная жёлчь

 

С детства, с его ощущением вечности,

Жизни и смерти в масштабе песочника,

С детской жестокостью к мухи конечностям,

Казням лягушек без имени-отчества,

 

Кнутик "нельзя" и лишение сладкого,

Пряник "куплю" с шоколадкой и дынею

Учат нас жить, по слогам и тетрадкам, где

Красным подчёркнуто детское синее. 

 

С юности нашей, с познанием винности,

Жизни и смерти в масштабе прабабушек,

Зла табака, отравления винами

И интересом к рисункам влагалища,

 

Учат нас жить, и пугают нас будущим,

Если лентяй, а кровать не заправлена,

Давят и трут наши души толкушкою,

Чтобы из жизни пюре было праведным.

 

Выучив наспех последнюю заповедь -

"Не умирай, если не за что", с трепетом,

С мыслью о смерти проснёмся внезапною,                         

Так и не зная, как смерть эту встретить нам.

 

2014

 


Мне страшно представить

 

Мне страшно представить, что где-то есть кто-то,

Кто знает всё-всё обо мне -

Не тайные просьбы мои у киота,

А то, что я вижу во сне,

 

Всё то, что желаю, и часто без спроса

Со скатерти жизни тащу,

И ем неумело, а тысячи крошек

Мой след не скрывают ничуть

 

Для глаза над миром, над совестью гибкой

Моей, что со мной заодно -

Судьёю, что право своё на ошибку

Себе присудила давно.

 

И всякую подлость внебрачного взгляда,

Мыслишку (ни зла, ни вреда!),

И всякую гордость, и всякую гадость

Её молоток оправдал.

 

Мне страшно представить, что есть арбитражный,

Верховный - кто знает, верша

На собственность право в прижизненной тяжбе,       

Где собственность - это душа.

 

Готов напридумать и логики чёткость,

И прочее.., пальцем большим

Скользя по узлам как молитвам на чётках

За неотторженье души.

 

2014

На мосту

 

На горбатом мосту, на горбатом мосту без перил

В элементах одежд или мыслей запутался ветер.       

Под ногами - Нева или Сена, Дунай или Нил.

Не уносит вода твою тень, только струями вертит.

 

Облака на земле - то разводы от высохших луж,

Очертаньями туч, что легли на асфальт негативом.                        

Эта тень не уйдёт по теченью в небесную глубь,

Если тело пока остаётся двуногим штативом.

 

Озабоченность рек - чтобы собственным руслом в песке

Донестись до морей, и по небу - обратно к истоку.

Различимая тень пребывает, трепещет в реке  

Отраженьем души и проекцией странного толка.

 

И растянут мостом разъединственный солнечный миг

Между двух "никогда" - берегов, где безмолствуют птицы.                                    

И случайно с моста лучше вдруг увидать этот мир,

Чем не знать о воде и способности в ней отразиться.

 

В киноленту воды, что стрекочет, не зная конца,

Просто к титрам добавь (пусть петитом) участника имя.

"Никогда, никогда" не тверди с помрачненьем лица,

А пройди по мосту над прекрасной рекой между ними.

 

Волшебство как игра освещенья, воды и камней,

Обстоятельств других или принципов мостостроенья.

А проекторный луч управляет рожденьем теней,

Что не лягут на дно, но реки оправдают теченье.

 

2014

 

 

На смерть поэтому

 

Её не чтя, он чтит полёт

И труд полёта, а пролётом

На смерть поэтому кладет

"Моё почтение" с пришлёпом.

 

Курносая! Своей косой

Пугай траву и одуванчик -

Ты не дотянешься, хоть вой,

А он топырит средний пальчик.

 

Бомбометаньем точных рифм,

Прицельной очередью ямба

Тебя он встретит. В словари

Беги - под букву эС хотя бы.

 

Пегаса приучив к труду,

Он бороздами дыбит строчки,

А если конь заест узду,

Плеснет хлыстом в районе почек.

 

Лети, пиши, мой друг пиит,

Паши над жизни круговертью.

Земля курносую таит,

Пока ты в небе -

                      ты бессмертен.

 

2013

 

 

Набор конструктора

 

Все они названы и пересчитаны, как

В детском наборе мелков или карандашей,

Цветом своим или тем, что рождает в висках,

В сердце и форма, и звук, отражаясь в душе.

 

Кубики радости, сферы любви, пирамид

Остроконечность - как смелость, стремления знак,

Кольца пустые открытых и жгучих обид,

Диски прощений, спирали надежд, крутизна

 

И уголков, и конструкций из глупого зла.

Всё это так удивительно можно сложить.

Цвета добавить, и холода или тепла -

Вот и получится, вот и построится жизнь.

 

2013

 

 

Над холмиком

 

Над холмиком повис табачный флёр.

Ушёл, дошёл ты, продолжаешь путь свой?

Я - твой? Так обещаю с этих пор

Распутье и распутицу не путать.

 

Когда-нибудь и я... Но пусть - сгорю,

Осыплюсь пеплом на клавиатуру

И, не договорив, календарю

Оставлю только даты с партитурой.

 

Так всё идёт. И в окнах гаснет свет.

Иначе и пошляк пребудет вечно,

Не только композитор и поэт.

Поэтому, давай не плакать свечкой,

 

А с верой жить, что правильное всё

В конце концов всё пошлое разрушит.                    

Пускай сонет бездомных не спасёт,

Но кто-то, прочитав, расправит душу

 

Перед распутьем в поисках жилья

И изберёт дорогу к дому лучше -

Сказать "люблю" в стихах нежней, чем я.

И скажет, и продолжит этим путь наш.

 

2014

 

 

Начало понимания

 

Частицы, из которых я рождён путём венчанья

Полей и сил с материей, создавших жизнь во мне -

Попутчицы-ровесницы Вселенной, что молчала,

Дремала в сингулярности - в холодном долгом сне,

 

Что был одним мгновением забвения и смерти.

Оно сменилось вдохом и рождением всего -

Диастолой* в пульсации невиданного сердца,

Похожей на биение и ритмы моего.

 

Потом возник рассудок - тот, что сам себя оценит,

А может, он и был уже - порядком навсегда -

И ждал лишь возрождения на этой вечной сцене,

Оставленной актёрами на долгие года.

 

Он голоден и стряпает себе еду вопросов

Из блюд - что было в прошлом и что будет впереди,

А видит только маятник, сейчас застывший просто

Для нас и в нашем времени короткого пути.

 

Одним воображением и алгеброй гармоний

Он создаёт безмерные великие миры.

Они рождают новое без брачных церемоний,

Быть может, и невечное, как всё. Но до поры,

 

Когда к закату систолы* и сна очередного

Пробудятся вселенные, где в отрицание зла

Любовь возникнет искрою, потом рванёт сверхновой -

И содрогнётся маятник от света и тепла.

 

*Систола (сжатие) и диастола (расширение) - фазы сердечного цикла (прим. автора).

 

2013

 

 

Наш мир

 

"Прощай!" - и он, баллистике покорный,

Праще оставив пустоту объятий,

Высвистывая партию валторны,

Летит, летит неведомо куда.

Быть может, там предсмертные проклятья,

А может быть, спокойная вода.

 

Подобранный играющей рукою,

По весу и размеру подходящий,

Лишён покоя (птицей беспокоен),

В обмен ему - пролётом над землёй

Движение, похожее на счастье,

Обманчиво свободное - полёт.

 

Идут века, а он летит и грезит.

Леса под ним, извилистые реки,

Потом - поля распаханные, веси,

За ними - огороды-города.

Огонь пожарищ опаляет веки,

А что в конце - никак не разгадать.

 

Когда Вселенная девчонкой вовсе

(Скорей всего - мальчишкой конопатым)

Взрослела и скучающе, и босо,

В праще игрушкой завертелся мир.

Готов поклясться - это те ребята!

И боги были малыми детьми.

 

2014

 

 

Не лезьте в эту черную дыру!

 

Не лезьте в эту черную дыру!

Нет, не в какой-то N-ский городок

В Тьмутаракани с Площадью Победы,

Где иногда рождаются и мрут,

Где есть почтамт и небольшой ларёк

С часами для работы и обеда.

 

А вы не лезьте в черную дыру,

Что где-то рядом, в сотне свето-лет

И с адресом, но без возврата почты.

Где нет часов, а если есть, то врут.

Куда доходят плач и стон, и свет,

А возвращаться ничего не хочет.

 

Не лезьте в эту черную дыру,

Где плотность душ за той чертой, когда

Еще одна привнесть ничто не в силах,

И если что-то движется, то внутрь:

Где "дай!" стучат, как мегапоезда

В один конец по рельсам из "помилуй!"

 

Останьтесь здесь, когда настанет срок.

Свет - здесь, где проходили ваши дни.                                                  

Вернитесь памятью, служите в переводах,

Продлитесь смыслом стихотворных строк,

Картиной, музыкой, рецептами стряпни...

 

Душа бессмертна, если небесплодна.

 

2013

Никого не убий

 

Пролети, просвисти, промахнись

Промелькни, пропусти мои дни,

Обойди стороной.

Не хочу походить на ханжу:

Я дрянной в себе страх нахожу

Опьяниться войной.

 

Нескончаема свара людей,

И надежд и "бессмертных" идей,

Нелюбви и любви...

Не суди, не брани, не гони,

Не спеши, не страши, не кляни,

Никого не убий.

 

Утверждая, что правда одна,

Опьянит нас чужая вина,

И запахнет вином.

Если истину ищешь в вине,

Или в винном бокале, на дне,

Не найдешь все равно.

 

Не придет озареньем в висок,

Не срастит, не скрепит, не спасет

Красота-чародей.

Не бывает одной красоты.

И горят, догорая, мосты

Меж моей и твоей.

 

2013

 

 

Ночная стряпня

 

Чтоб солнце не расходовалось зря,

Наружный свет, как лампочка в сортире,

Погашен. Полутёмный коридор,

В конце которого - находится заряд

Зари. Моя уснувшая квартира

(Пол-мира до рассвета - на запор),

 

Наполненная запахом стряпни -

Котлет из перекрученного лета

С остатками размоченного хлеба

Надежды глупой на сухие дни

(Рецепт, на этой широте нелепый) -

Моя квартира остывает слева,

 

А справа - нагреваются мозги

(Я бы говяжьи предпочёл и с хреном,

Но буду кушать в собственном соку -

Свои), кипят ухой из мелюзги,

А сом как мысль доходит постепенно

До корочки на розовом боку.

 

Готово. Вот: "Вся наша жизнь - икра,

Что - как рассвет к холодной ночи-водке. 

Вкус жизни этой удесятерит

Утрата света солнца до утра".

Поддену тело под косоворотку -

И переваривать усядусь до зари.

 

2014

 

 

О краже часов

 

Есть пространство. События в нём -  

Ход конём как поступок.                  

И назад не возьмёшь ход конём,     

Даже если - неглупо.                     

 

А часы - это глупая вещь,

Хоть проста и удобна.

Бесполезная, впрочем, без вех -

Странных, может, но добрых.

 

Пусть цыган и коня украдёт,

Кошелёк из кармана,

Зонтик твой, чтобы ты под дождём

Мок, как мокнут цыгане,

 

Только время, когда ты скакал,

Поступая престранно,

Время ветром тугим у виска

Не похитить цыгану.

 

2014

 

 

О ненулевой вероятности

 

"Граждане, если не жалко, пожертвуйте!"

Видел в метро столько раз эту женщину

В нескольких старых платках,

С малым дитём на руках.

Эту (другую?), что "зло обокрадена".

Ей - на билет. Может быть, и неправда, но

Всё же даёшь "на билет".

Вдруг не обман? Если - нет,

Денег не жаль. Подаёшь за незнание

И откупаясь, не зная заранее,

Глупость то или вина -

Верить, но правды не знать.

Пойманный ненулевой вероятностью

В сеть лотерей или верой без ясности,

Где цепенеет спина

В тёмных пространствах, а над,

Может быть, тоже есть дух, только светлый он?

Совести страж, словно голубь на веточке.

Точно не зная, что - нет,

Ты подaёшь "на билет".

 

2013

 

 

Облака

 

Не проходите мимо этих облаков,

Возобновляйте каждый раз своё вниманье.

Располагая хоть минутою в кармане,

Не дорожите, а расстаньтесь с ней легко.

 

И экспозицией с одним лишь полотном,

Что обновляется порою ежечасно,

Пренебрегать совсем нельзя, не замечая,                                                    

Как то бесплатное, что навсегда дано.

 

Порой исчезнут, оперившись на бегу,

Переродятся и появятся, лохматы.

Они - трудяги, обожжённые закатом,

Что и напоят, и от солнца сберегут, 

 

Перетасуют все молекулы воды,

Объединив в себе и слёзы, и фонтаны,

За тридевять земель текущих кранов

Давно исчезнувшие тёмные следы.

 

Всепоглощающи, как губка или жизнь,

Всепонимающе вобрать в себя готовы

И ту глиссаду, что заложит в них почтовый,

И истребителя-убийцы виражи.

 

2014

 

 

Облачность

 

Всё обложено тряпками цвета "на дождь"

И обтирочной ветошью - тучи.

Словно пёс растерзал ненавистный подол

(Он котом провонял царапучим).

 

Воскрешенье воды, что распята была

На скрещённых иголках кристаллов,

В ипостаси божественной - облаком длань

И поит, и грозою предстанет.

 

Я смотрел то провидцем, то снова слепцом.

И, ревнуя нешуточно даже,

Ты ладонями мне повернула лицо,

Но в глазах твоих - облачность та же.

 

Та же влага уже в ипостаси слезы

Или - небо в зрачковом объёме.

Ты прости мне, родная, заумный язык,

Что поёт не любовь. Но о чём он?

 

Мелет чушь, что, помимо состава костей,  

Мы - почти из воды, что над крышей.

Может, влага - душа человеческих тел,

О которой с рождения слышим?

 

То, что рвётся куда-то и плоти не впрок,

Но при жизни пристёгнуто к телу.                 

А потом - к облакам на безвременный срок

От распятья (костей наших белых).

 

2014

 

 

Обращение к Тео

 

                                                         "...Но в каждой вере

                        есть та черта, что по крайней мере

                        объединяет её с другими:

                        то не запреты, а то, какими

                        люди были внизу, при жизни,

                        в полной серпов и крестов отчизне."

 

                        (И. Бродский, "Памяти Т. Б.")

 

Тео, приди и скажи им всё. Тео,

Тело возьми напрокат моё. Тело

Больше послушают - лучше эфира,

Меньше помех (даже если цифирью).

Голос всегда убедительней гласа,

Плащ и пальто доверительней рясы.

 

Всем, кто услышит. Особенно, Тео,

Тем - удобряющим новую тему,

Объединяющим Троицу с Буддой,

Кришну с Аллахом и прочими, будто

Эта солянка вкусней винегрета

Каждой религии новозаветной.

 

Ищущих истину новенький невод,

В море заброшеный, радует небом -

Новой концепцией для Абсолюта.    

Лучше бы водкой от шведов. Но люди,

В целом, умны, научившись рыбачить,

Просто глупеют с "А что это значит?"

 

Не рыбакам говори, а лобастым -

Тем, кто сплетает лампасы, пампасы,

Мысли Христоса, Конфуция мысли,

Ленина, Ницше - и всё в одной миске.

Мне не сказать им без мата и тихо,

Тео, тебя же послушают (IMHO).

 

2014

Обращение шхуны-краболова к океану

 

Мордой волны в мое тело ты лупишь,

В трюме распорки расплакались зло.

Шаль это пьяная? Бешенства случай?

Гнев это твой ? Или просто нашло?

  

Чем тебе дорог твой страшный, но слабый

Рыцарь-паук без коня и копья?

Хочешь гурманом порадовать краба?

Краба к столу не подать?

                                          Но ведь я -

 

Дом для трудяг, что на шхуне убогой

Крабов не трескают под Шардоне.

Впрочем, и те, кто их ест - и помногу -

Дети твои, как и те, что на дне.

 

Смоешь всех к черту, оставив лишь Ноя

И иже с ним, что пойдут на расплод?

Думаешь, вызреет что-то иное?

Нет, все к тому же опять и придет.

 

Если опять все заваришь сначала -

Тварей на сушу пускай не спеша:

Легкое жаброй без боли рожалось -

С мукой какою рождалась душа!

 

Их научи не загаживать рифы,

Смертью вокруг не сорить без стыда.

Рифмы? Придут к ним со временем рифмы,

Вызрело б то, постучаться куда.

 

2013

 

 

Освоение Kосмоса

 

Когда "Железной девы" иглы             

Прошьют живот и всё, что - над,

Тогда ты к звёздам над могилой                          

Отправишь душу, "космонавт".

 

Вот смерть стоит, раскрыв объятья,

Под ней пылает пламя "дюз",

Тебя к "ракете" тащат "братья"

У честных граждан на виду.

 

В толпе - кузнец, её ковавший,

И плотник, мастер по крестам,

Прядильщик, жгут пеньки свивавший,

Чтоб петлям "галстуками" стать.

 

Каретник - с колесом для пытки,

Скорняк с ремнями для плетей.

Солдаты там стоят, сердиты -

Им в оцеплении потеть.

 

И музыкант, органный мастер,

Свой вклад несёт на "космодром":

"Раструб же нужен верхней части,

Чтоб крикам покидать нутро".

 

Родство ремесленного люда,

Где в общей серости - покой,

Где ересь не пройдёт верблюдом

В мозгов игольное ушко.

 

Так мы осваиваем Cosmos -

От дыбы к звёздным берегам

Душой, а тела зло и косность

Гремит в "испанских сапогах".

 

Нам нужен телескоп - из спальни

Глазеть на голых баб в пруду,

Но будет тот, кто от купальни

Перенаправит - на звезду.

 

И не найдя небесной рати

С Петром - охранником у врат,

Едва ли избежит объятий

"Железной девы" и костра.

 

2014

 

 

Относительность теории

 

Кому-то Солнца диск перед ночлегом

Звездой дискретной в чeрноте блестит

В хвосте (и так точней!) Дороги Снега,

Не каплей малой Млечного Пути.

 

2014

 

 

Отрицание отрицания

 

Немрак - не свет ещё. Нетвердь - не сдоба.   

И если ненависть умрёт, любовью          

Не станет неприязни смерть. А бога        

Неверьем в чёрта не создать - любого.   

 

Без соли будет огурец не сладок.            

И счастье - то не дефицит несчастья.     

Пытаюсь думать о другом, и шатко        

Спускаюсь за вином, нетрезв отчасти.    

 

Горит огонь. Он греет дом и мысли.      

Они, нагретые - в трубу и в небо,         

Но застревают в проводах провислых,   

Поймавших мёртвые столбы, как невод.

 

По ним летит непониманья скверна -      

И зэ-пэ-тэ, и тэ-чэ-ка, а между:             

Предательства отсутствие как верность,  

И грубости отсутствие как нежность,      

 

И глупости отсутствие как мудрость.       

Я допиваю наконец-то шерри,              

И в мыслях: нет, не отрицать, намурясь, 

А что-то в жизни утверждать, поверив.

 

2014

 

 

Ощущение времени

 

Мы всё о времени... Времени нет -

Лишь череда безвозвратных событий.

Зрителем праздным нацелим лорнет

В ложу напротив, где женщин любитель,

Пялится вашей жене в декольте,

Делая вид, что читает программку.

Где-то галерка в её нищете,

Кварц "под бриллианты" - в партере у рампы.

Время течёт только в вашей реке.

Всё, что вокруг - как прибрежные долы

Плоско и пошло. Печальные вдовы,

Жёны с мужьями, девиц турникет...

Крутится-вертится шар голубой.

Вспышки сверхновых, подземные сдвиги,

Этот, что в ложе напротив, плейбой -

Всё это так далеко от вериги

Вашего (горько смотреть) живота,

Необратимо растущего в брюках.

Это событие - лучше, чем дат

Строгость учета по календарю, и

Горше, чем стрелок обманчивый ход.

"Время идёт" - подтверждает артрита

Необратимость. Весне за калиткой

Скоро конец, но всего через год

Всё повторится, а значит не нам

Вёснами мерять текущее время.

Только последняя наша весна

Может стать вехой в процессе старенья.

Маленький вклад для вращенья земного,

Пусть это - только написанный стих

Или любовь, что как вспышка сверхновой,

Может стать временени мерой в пути.

 

2013

Печальная история о правде

 

Нельзя молчать: увы, в молчаньe всяком

Таится ложь, что не ушла ко дну.  

Она - не истина с обратным знаком:

Сложеньем их не сделать тишину.

 

Нельзя кричать. Всех криков в этом мире

Не хватит, чтобы перебить обман.

Чем больше света зажжено в квартире,

Тем непроглядней за окошком тьма.

 

Нельзя шептать прекрасные сонеты,

И ставить все на совершенство строк:

В толпе косноязычных лжесвидетельств

Красоты стиля - правде не оплот.


Нельзя и медлить, дожидаясь утра -

Неправда просто уползает в тень.

Мистифицирует: прикинeтся и дурой

И ложью во спасенье встретит день,

 

И ложкой, что надломлена в стакане,

И лужей, только с граблями на дне,

И ложей с видом на забор и краны,

И лaжей типа "Истина - в вине".

 

Явленья правды ждал я полднем гулким,

А ночью с ложью ожидал борьбы.

И, встретив правду в темном переулке,

Не принял дара ночи и судьбы.

 

Без макияжной боевой раскраски.

С высокой грудью. В талии стройна.

"Не верю!" - я сказал по-станиславски.

"Ну, и... дурак!" - ответила она.

 

2013

 

 

По независимым причинам

 

По независимым причинам

Исчезновение сигнала,

Во сне безвременно - кончина,

Что ничего не предвещало.

 

Под крупным градом смерть машины

К "не может быть" и "нет, наврядли"

При вероятности причины

Невероятного порядка.

 

И, в целом, мир... Вот был - и сломлен,

Зачёркнут полосою длинной

Беды в страдательном залоге

По независимым причинам.

 

Один не любит ветер в спину

И против ветра строит галсы,

По независимым причинам

Не поправляя сбитый галстук.

 

Другому выводок последствий,

Что виснут на руках, как дети, 

Растить в противоборстве детском

Несносным взрослым, их советам.

 

А третий хочет сбыть причины

И корни их вскрывает споро,

Как обстоятельный мужчина,

Но дальше всё от "я - который".

 

Четвёртый просто дурачиной

Смеётся и, к прозренью близкий,

По независимым причинам

Умнее первых трёх по списку.

 

И в красоте необозримой,

И в простоте её начинки

Он видит жизнь и строит рифмы

О независимых причинах.

 

А бог, которого не чтит он,

Печален в неисповедимом -

Осточертело быть причиной

Всем независимым причинам.

 

2014

 

 

Поговорим о мудрости

 

Поговорим о мудрости - о той,

Что не всегда к нам с возрастом приходит.

Сам по себе, седеющим котом,

Тихонько вкравшись, он ложится в ноги -

 

Наш возраст. Он присваивает плед

И слог, и отвращенье к переменам.

И кажется, что в этом весь секрет

Той мудрости, всегда благословенной.

 

Мурлычет вздор наш возраст, а она,

Без седины и болей в пояснице,

Целуется с другими у окна

И в двери никогда не постучится.

 

2013

 

 

Постой со мной

 

Постой, я рифмой оплачу, старик,

А остановку расцени как сдачу.

Я буду очень просто говорить

И смысла в мутной зауми не спрячу.

 

Я знаю, что тебе твои стихи

Важней других, они всегда - как дети,

Какие есть. И нет детей плохих -

Они безгрешны, появясь на свете.

 

Постой, мой друг, поговори со мной.

В хорошем смысле всё подорожало.

И жизнь уже нам кажется иной -

Не лептой медной на себя и жалость

 

К себе же, ненаглядному, к тому,

Кто так хорош, но так недолговечен.

Теперь ты осветляешь эту муть

Потерями, утратами. И вечер

 

Не пожалеешь на мерцанье звёзд,

Что множатся ушедшими друзьями.

Туда никто и вздоха не пронёс,

А только свет без малого изъяна.

 

Постой, дружище, ты ещё до дна

Допьёшь, под ноги глядя на дороге.

И остановка иногда важна

Под небом, что и ждёт, и не торопит.

 

2014

 

 

Преступление и наказание

 

1.

 

"Встать, суд идёт!" И тотчас все встают.

И сядут. А один их них - навечно.   

Конвой у двери создаёт уют,

Но в зале не уютно, не беспечно.

 

Присяжные не теребят футбол,

На лицах - верность и печать присяги.

Белее снега чистый протокол -

Открыт могилой, где на дне - бумага.

 

Вот первые слова занесены,

Снег стал похож на вечность с чёрной датой.

Ему в конце признание вины -

Как холмику последняя лопата.

 

"Скажите, подсудимый, отчего

Вы согрешили, с жизнью распрощавшись

Три сотни лет назад, на Рождество,

Оставив на столе "Желаю счастья!"?

 

Кому желали счастья в тот момент -

Себе или оставшимся живыми?"

На обвиняемом лица и жизни нет.                                          

Конвой крылами шелестит своими.

 

Здесь Страшный Суд, и в зале страшно всем,

Здесь каждый ждёт судебную повестку.

И молоток, что только что был нем,

Стучит в висок, белее, чем извёстка.

 

"Виновен!" - голоса вступают в хор,

"Виновен!" - словно плетью по лопаткам,

"Виновен!" - словно поднятый топор.

Судья неумолим и очень краток:

 

"Вы не признали тяжести вины,

На счастье смерти права не имея,

И к вечной жизни приговорены."

Несчастный бьётся, но конвой сильнее.

 

2. Фемиде

 

Во-первых, если в левой ты несёшь                               

Свои весы, но не имеешь зренья,

А в чашах правда и напротив - ложь,

Что спорят весом, начиная пренья,

 

Скажи, каким неведомым чутьем

Уловишь положение неправды,

Что, перевесив, правде создаёт

Условия молчанья под охраной?

 

Открыв объятья, как для зла капкан,

На шорох сплетен бросишься проворно -

И вот уже трещит в твоих руках

Невесты шлейф, не вдовий капор чёрный.          

 

А как назначить честно глаз за глаз

И жизнь за жизнь отвесить непредвзято?

У греков ты Юстицией была,

Но - зрячей и похожей на солдата.                      

 

Зачем на справедливость слепота

Напялена мешком карикатурно?

Чтобы столкнуть удобнее с моста,

На фонаре её повесить, дуру?

 

А во-вторых, когда понимешь меч,

Что сократит свободу или шею

Осиротит, оставив плоскость плеч -                                              

Слепа ли, исполнение затеяв?       

 

Тебя крутнут в повязке, как всегда,

Ты дезориентированно, "пьяно"

Мечом вокруг замашешь, не тверда,

Ища им мексиканскую пиньяту.

 

Решай сама, богиня - как судить.

Когда я окажусь в твоих покоях,

Когда прижмёшь меня к твоей груди,

Я различу - ты дура или воин.

 

2014

Реки

 

1.

 

Реки´ речения. В одну и ту же речь

Влились значения (почти через столетье!),

Что - по течению и времени, и рек.

Зачем, зачем они для русла русской лепты?

 

Река истории. Вчерашняя вода

Поила горем и не утоляла жажду,

Но территории и с ними города

Текут и вторят тем, пылавшим не однажды.

 

И перепаханы снарядами поля,                         

Трещат рубахами жнецы под пьедесталом,                                  

А реки ахают, но будут разделять

Границы страхами - ржавеющею сталью                    

 

Колючих проволок, творящих нотный стан,

Поющий гимнами разноязычных хоров

Двух стран граничащих - двух половин листа,

Принадлежащего растенью водосбору.

 

2.

 

Я видел много рек, ленивых, как медузы,

Почти отвесных кос, сплетённых из ручьёв,

И тех, где человек плотин наставил, шлюзов

С хранилищами рос, воняющих гнильём. 

 

Артериею - вниз, как к сердцу, к океану,

Где глина и песок осядут, и, светла,

Река повременит и - в тучи-караваны,

Чтобы найти исток, не помня, кем была.

 

3.

 

Теки река! И в глинах, и в песках,

Петляй в траве, как фламберг пламенея.

И облакам, запущенная змеем,

Продолжи век, питая облака.

 

Не плоскость - шар, неровный навсегда -

Земля. Она к водоразделам склонна,

И каждый шаг неодухотворённой

Реки на ней - забытые года.

 

2014

 

 

Речь

 

Веткой творения, как бы аппендиксом,

Ты - мой гомункул с дубиной и пенисом,

Примой приматной, приманкою ложною

Для саблезубого, мозгом несложного.                                         

Я из ничтожества вылепил "чтожество"

Что ж ты, венец, полу-бог из убожества

Всё не умнеешь, придумав компьютеры,

Горы стихов, музыкальную утварь, и

Очень гордишься рембо и ньютонами,

Но производишь оружие тоннами,

Лувры завёл для искусства наскального,

Прыгая рядышком с алыми скальпами,

Скальпели-лазеры, к пытке пригодные

Тех, кто не верит в твоё новомодное

С непредсказуемой версией прошлого,

(Словно сто версий истории прожито!).

Что ж ты, страдая то "азмом", то "измами",                     

Опухоль лечишь спиртовыми клизмами?

Больше не будет аппендикса-случая.

Это - твой первый-последний, и лучше бы...

Впрочем, а кто я такой, чтоб советовать?

Старый я пень, если ты моя веточка.

Руки свои уроню и умою я

В скорьби с халатностью. Время отбойное -

Вижу, что доктор устал да и ночь уже.

Всё - по палатам! Спасибо и прочее.

 

2014

 

 

Родина

 

"Ни страны, ни погоста

не хочу выбирать.

На Васильевский остров

я приду умирать"

(Иосиф Бродский)

 

Ни берёзовый иней,

Ни портрет на стене,

И ни воздух над ними

Был отчизною мне -

Вся планета скорее,

Не кусочек жнивья.

Словно Тора еврею,

Эта Тerra моя -

Вся Земля с атмосферой

И гурьбою миров,

Её вечная вера

В обращенья добро.

И рождённый во время

На любой из планет,

Кто движению верит,

Соотечествен мне -

Не застрял истуканом,

Не в молитве застыл

С тем бездонным стаканом,

Сквозь который - кресты.

Моя родина - реки,

Моя родина - век,

Где любовями бредил

В разбитной голове,

Где в тех реках-декадах

Браконьерничал зло -

То за нимфой наядой,

То за бабой с веслом.

Моя родина родом

От бродяжьей кости.

Нет попутчиков кровных 

Если ты не в пути.

Ностальгической псиной

Память мне не скулит -

Быть не может чужбины,

Если родом с Земли.

 

Ни страны для старенья,

Ни погоста для снов -

Я шагну в своё время

Скрозь сырое окно.

 

2014

 

 

Ростки вопреки

 

Бездушной мутностью он ткань оберегал

На мягкой мебели - тот полиэтилен,

Что скользким холодом нам прилипал к ногам -

Всегда в царапинах кровавых у колен.

 

Нам красок масляных решали не давать,

Храня покрытия, блестевшие катком.

Дворов асфальтовых случайная трава

Не приглашала нас побегать босиком.

 

Но, как она и всё, затоптанное в нас,

Сквозь алюминии на празднике фанер,

Сквозь щели методов отвадить от вина,

Что одуванчики дарили нам во сне,

 

Ростком непрошенным нормальная душа

У баков мусорных рождалась, чтоб творить,

И масло завтраков с небесностью смешав,

Училась собственный иметь ультрамарин.

 

И сквозь линолеум, бетонность пола, стен

Питалась истиной и запахом земли. 

Без грязи глинистой не лепится Роден.

Душе не хочется вселяться в пластилин.

 

2014

 

 

С точки зрения инопланетянина

 

Мне эти звуки не узнать в ночи...

Что в том, что их создатель надо мной?

Создатель же создателя молчит,

Лишь ночь поёт для слуха мудрено. 

 

Как мало знаю я названий птиц!

И оперений цвет, размер и блеск.

Есть знатоки - присутствие синиц

Они поймут по тени на земле.

 

А имена растений луговых

Скудны - и память всё зовёт травой,

Что слишком многолика для "травы",

Как этот запах ветра луговой.

 

Как горожанину (и внуку горожан)

Мне проще различать сорта людей.

Ко мне спиной в потёмках гаража -

Но по осанке хвощ, а не шалфей.

 

Вот подорожник - стойкостью самой,   

Топчи его - и никакого зла,

Вот хмель под ветром клонится домой,

Где кровохлебка кровью налилась,

 

Вороны неизменные двора,

Что в мусоре копаются в углу,

И дворник, старый сыч, храпит с утра

Да ухает спросонья на метлу.

 

Так жителю равнины и степи,

Как мне трава - людские типажи,

А НЛО, допустим, прилетит,

То травы, люди - это просто жизнь.    

 

2014

 

 

Свет и тень

 

Светлая радость и пятна позора.

Летопись - зеброй, как пол в шалаше.

Тени со светом извечные споры.

То же - в душе. И на свете вообще.

 

Чересполосица жизни и смерти.

Чёрная краска для белых газет.

Слово Адонису! Юноша, где ты

Больше любим был,

                                    и прав ли был Зевс?

 

С клеточки чёрной на белую клетку,

Вспышка сверхновой как старая новь,

В князи из грязи и в зиму из лета.

Мысли движение с вечными "но".                                     

 

Смена, контраст - словно спавшее бремя,

Спавшее ночью безумием дня.

Только затмение мозга на время

Сможет напомнить - он есть у меня.

 

2014

 

 

Символы

 

Оно на Землю смотрит синим глазом

И удивлается и сильно, и давно.

С тех самых пор, когда развился разум

(Причудою, достоинством, проказой?),

Что в небо, словно в школьное окно,

 

Уставился, кусая карандашик,

Ища ответ на собственный вопрос.

И по привычке глупых первокашек

Он очень хочет походить на старших,

Но всё выводит глупости пером.

 

И, списывая символами знаки,

Не учится, копируя добро

Ночного неба и его граматик,

Где Дева никогда не станет Раком,

Чтоб был рогат постылый Козерог.

 

Всё там и рядом, и почиет в мире -

Как Млечный Путь, Медведицы филе.

Но он кошерность* для кого-то гирей

Придумал, православие похеря

И "гибельность" его свиных котлет.

 

А символ бога (кровью истекая

За то, как его правильно назвать)

Скопировал в небесном зазеркалье

Как образ бесконечности на кальке

Конечности земного существа.

 

В "Как я провёл своё..." привычных гранках,

Что принято по осени верстать,

От неба - только кровь закатов бранных,

И звёзды - отличать свои от танков,

Что мечены созвездием Креста.

 

  *Правила кошерности (кашрута) разделяют все пищевые продукты животного происхождения на мясные

и молочные, совместное употребление которых запрещено (прим. автора).

 

  2014

Смертность как добро

 

Мы подхватили смертность, как болезнь,

Давным-давно и в генах человечьих

Наследуем. Но то, что не пролезть

Ушко найдя, в бессмертие и вечность

 

Ни негодяю, ни убийце, ни

Иудам, ни товарищам с наганом,

Ценнее жизни гениев. Они

Бессмертны, даже умирая рано.

 

Что был бы мир, где Гитлер до сих пор

Всё рисовал бы кровью акварели,

А Сталин с Мао делали б упор

На лагеря, где жертвы не старели б?

 

Все были б здравы - мать моя, отец,

Булгаков, Моцарт, тысячи поэтов...

Нет, пусть всему приходит свой конец.

Я умереть всегда готов за это.

 

2014

 

 

Тайны

 

Самое лучшее место упрятать от нас

(Много надёжнее пропастей, гор и пещер)

Мысли мистерии, время крадущие сна

(Вечные тайны и тайну любую вообще) -

 

Это рассудок, где таинствам - пища и кров.

Там, где наш хлеб превращается верою в плоть,

Где из вина евхаристия делает кровь,

Где эта кровь, как вино, окисляется в зло.

 

Где вдохновение (что это?) - кистью руки

Клавиш коснуться, а может быть, кистью - холста,

Вечной загадкой - о чём будут завтра стихи.

А самому разгадать - не даёт ни черта.

 

Семь ли печатей количеству пятниц равны   

В малом пространстве за скромною пядью во лбу?                                         

Там, где в сентябрском часу семь погод сочтены,

Где всемером от прозренья меня берегут.

 

Чудом приходит и в тайне уходит любовь.

В тайне - как "та-и-не" та. Почему? Не понять.

Тот, кто раскроет, не станет богаче собой,

Душу ограбив свою среди белого дня.

 

Счастье, что чаша любви не прошла мимо рта -

Ядом, распятием, болью, энигмой, костром.                                 

В этом и есть настоящая тайна из тайн.

Боже, храни это чудом и мне не раскрой...

 

2014

 

 

Только кажется мне

 

Полагаю себя

        средоточием этой планеты,

Что мне лжёт за глаза,

        за доверчивость взгляда в окно.

И покажется мне -

        это солнце садится эфетом*,  

Прочитав приговор,

        где меня осуждает на ночь.

 

 

Та - опять и опять

        проводницею в поезде скором.

И покажется мне -

        огоньки подбегают к окну.

Только каждый из них -

        это центр Вселенной, который

Провожает меня,

        неподвижностью вновь обманув.

 

 

И привычка к пути

        да сезонности смены погоды

Неизбежность весны

        предрекает, и кажется мне,

Что сама по себе

        вместе с возрастом мудрость приходит.

Если ждать их вдвоём,

        то случиться одной седине.

 

 

А черты на лице

        на надрезы ладони похожи.

Ничего не болит.

        Потому, без поклона ножу,

Представляется мне

        безопасность, где время - прохожий.

Только снова обман -

        это я под ножом прохожу.

                 

*Судья в гревних Афинах (прим. автора).

 

2014

 

 

Трамвай моих моих утрат

 

Трамвай моих потерь, трамвай моих утрат

Задребезжит с утра, потащится за мной.

Ни с рельсов не сойти, ни повернуть назад,

Всё время -  по пути со мною, как конвой.

 

Ещё почти пустой - там мать моя, отец

(Которых не обнять, которых не забыть),

И несколько друзей, и все - в один конец

Так рано, что в слезе проклятья для судьбы.

 

Когда-нибудь и я подсяду в мир иной

Другого бытия, где памяти трамвай.

И женщина одна, любившая со мной,

Мой профиль у окна продолжит узнавать.

 

И люди в городах проснутся вспоминать.

Их встретит, как всегда, и с самого утра,

Едва они за дверь, звенящая струна -

Трамваи их потерь, трамваи их утрат. 

 

2014

 

 

Три вечных пряди

 

У Веры нет рациональной почвы.

Мир доказательств скучен и убог.

Ей веруется без обратной почты,

Будь это Родина, Мужчина или Бог.

 

В Надежде есть рассудочность.

                                                  И прежде,

Чем умереть, она устанет ждать

Того, во что не верится Надежде,

А Вера не надеется понять.

 

Любовь

            с рассудком в бесконечном споре:

И верит и надеется, как все,

Но ищет доказательства опоры.

 

Три вечных пряди в девичьей косе...

 

2013

 

 

Троллейбус

 

Троллейбус - как гондола на подвеске.

Он тащится наверх, искря на стыках.

Отвесность стен, обилие отверстий,

Внутри которых поселились птицы.

 

Ущербное ущелье, переулки

И тупики - как трещины каньона.

А эхо глохнет, словно в сдобной булке,

В туманной предрассветности бульонной.

 

Болтаясь между небом и асфальтом,

Поскрипывая, он, видавший виды,

Облупленный, мечтал увидеть Альпы,

Но до сих пор он тянет, чтобы выжить.

 

А многие друзья и кто постарше

Давно уткнули в землю гнутый бампер.

Сидения на дачи порастащат,

Оставив обесточенные штанги.

 

Цветная фотография Монблана

Висит иконкой в рамочке кондовой,

И он, по расписанию и плану

Блюдя маршрут, мечтает стать гондолой.

 

2014

 

 

Туннель в конце света

 

Мне жалко мыслей, как упавших звёзд,

Но, к счастью, их не меньше от падений.

Как уходить, когда придёт черёд

Пересекать границу света с тенью?                        

                                                                     

Ах, вот бы знать, когда то время "Ноль"                    

Иглою чиркнет к центру патефона

(Я молод был и в глупости не нов

С вечерней папиросой на балконе),

 

То "всем рискуя" (зная, что - ничем!)

Убить убийц, на сомодельной плахе

Казнить хотя бы пару палачей,

Предать предателя, отдав ему рубаху.

 

Как, отыграв, в конце услышать "бис!"? -                                     

Вопрос служил и демобилизован.

Другие - новобранцами любви

Повзводно и поротно в гарнизоне.

 

Склоняюсь к мысли, что едва жива -

Вчерашняя звезда на небосклоне.

К ногам упала, тёплая едва,

Не путеводна. Взять её в ладони,

 

И, пожалев, отпавшею назвать.

Не раздувать, как уголёк - раздумать.

Хотел бы знать, последний ли трамвай

Её подвёз и дверь открыл не шумно,

 

Последнею ли спичкой тарахтит

Мой день в истёртой спичечной коробке?

Зажжётся - то не поджигать мосты,

А кончик у последней папиросы.

 

В последний май, последнего числа

(Когда бы знать!) я б "лёг на амбразуру",

Чтоб жизнь других последствием была,

И не убийство, а благоразумность.

 

"На рельсы лечь", предотвращая смерть

В туннеле - жертве оползневых козней,

В конце которого не брезжит свет,

А дребезжит надтреснуто "Покойся..."

 

И, благо разума испив до дна,

Уже не знать склонившиеся мысли

Ко мне. Из них пускай всего одна

Кому-то путеводною повиснет,

 

И кто-то, так похожий на меня,

Найдёт туннель в конце всего и света -

Не убивать, а жизни сохранять,

И поблагодарит меня за это.

 

2014

Черные клеточки, белые клеточки

 

Черные клеточки, белые клеточки,

Стелется  досточка, строятся пешечки.

Правила плёвые, ясные, кажется:

Тех - одесную, ошую - оставшихся.

Время пошло.

                         Расцветились квадратики,

Было бело, а со временем - на тебе:

Радужно "истинно!", желчно "о, ереси!"

Красным  - "и присно!", а розовым - "если бы".

Средних веков многоцветные тупости,

Желтая пресса, и кровь революций, и

Множатся вверх, усложняясь отчаянно

В кубик-игрушку, забавы начальные.

Страхи змеятся, меняя лишь кожу, а

"Господи, смилуйся!" скорбное - то же все.

Черные ангелы, ангелы белые,

Были же наглыми, что оробели вы?

Шлюхи - в ладьях, королевы - в заплатах все,

Пешки - в князьях, офицеры - на паперти.

Не маскарада невинные шалости -

Это ж не на день, и все ухудшается.

Очень немногим так хочется отчества,

Прочим - двуногим - лишь хочется, хочется.

Девки подругам снимают купальнички,

И голубеют супруги да мальчики,

Счастье - в рублях, матерщина за партами,

И соболя да пальтишки с заплатами,

Люди бездомные, слезы старушечьи -

Весело строилось, горестно рушится.

Надо бы Равенства и Справедливости,

Общего Братства, Заслуженной Милости.

Этих - на плаху, а этих - в правители,

Господу - слава, и в петлю - хулителей.

Да возвернуть, что истоками кажется:

Тех - одесную, ошую - оставшихся.

Ах, очищайся-ка, досточка, начисто!

Чтоб все - с начала!

Да будет иначе ли?

 

2013

 

 

Чумацкий шлях и Млечный путь

 

Чернеет ночи зеркало, где выткан

Узор свеченья городов Земли.

На небе звёзд не может быть избытка -

Так трудно огурец пересолить.

 

Кому они - рассыпанною солью,

Кому - пролитым в небе молоком.

Зачем - слова далёкие настолько,

Когда друг к другу так недалеко?

 

Зачем доить одно и то же вымя -

И свой сосок единственным хвалить,

И убивать за "правильное" Имя,

За "правильное" время для молитв,

 

Искать в словах, названиях и звуках

Не истину, а право на неё?

Ты большее, чем языки, мне спутал,

Когда мы башню строили вдвоём.

 

Ревнуя к праву создавать и строить,

Ты разобщил в желаньи понимать,

Я и мосты построил, и дороги,

И словари, и башнями дома,                               

 

Но Ты меня с тех пор не понимаешь,

А я - Тебя. И сто веков в ночи

Кричу слова, какие только знаю,

А Ты понять не хочешь и молчишь.

 

2014

 

 

Экклесиасту

 

Соломон, очень жаль, что надолго ты прав оказался.

Нам с чужого плеча всё не впору одежды добра.

Мимолётны года, где на шее не петля, а галстук,

И так долги века, где над братом злорадствует брат.

 

Те же органы чувств и всё тот же узор из эмоций.

Тот же мозг в голове, не убавилось яда во рту.

Может, в этом секрет? И рука лишь свою руку моет,

Потому что их две навсегда, и так рядом растут?

 

Миллионы людей изучают Заветы и Тору,

И попы бородой потрясают, вздымая персты.

Католический ксёндз растлевает мальчишек из хора.

Распинать на земле - в небесах самолётов кресты.

 

Не пугает огнём и карающий кнут преисподней,

А тот пряник в раю соблазняет в Аль-Кайду детей -

Убивать и казнить, и калечить внезапно и подло.

И Аллах всё молчит над горами растерзанных тел.

 

Тот же сердца размер для любви, состраданья и злобы -

Посылать на костёр и оплакивать Бруно в кино.

А поэт, менестрель, в исступлении высоколобом

И споёт о любви, и в проклятьях забрызжет слюной.

 

2014

 

 

Эффект бабочки

 

Создана ты для цветов опыления,

Словно любовь их, что без обладания -

Тленна и, будто цветение, временна.

Сядешь ко мне на ладошку когда ещё?

 

Если булавкой закончу я танец твой,

Если - в коллекцию этим движением,

Птица, быть может, голодной останется,

Корма ища на балконе у женщины.

 

Та залюбуется и захлопочет, и

Крошек насыпет, питая пернатую,

Всё позабыв. Может быть, ей захочется

Птицей представить себя, интернатную -

 

Матерью птице. А время в мечтаниях

Тихо уйдёт в направлении прошлого.

Так опоздает она на свидание,

Где ничего не случится хорошего.

 

Долгий гудок и обида от ждавшего.

Сын не родится, не станет поэтом он

И не напишет стихов о пожарищах,

Кто-то другой не прочтёт их поэтому -

 

Вот и начнёт, о страданьях не ведая,

Новый пожар или бойню нездравую -

Женщине и её ожидавшему бедами,

Сыну и внукам моим или правнукам.

 

Пусть имена превращаются в отчества -

Нитью единой, случайной, но цельною.

Ты не погибнешь, моя полуночница,

В этой ладони. Лети же, бесценная.

 

2014

bottom of page